Читать книгу - "Черно-белый танец - Анна и Сергей Литвиновы"

– Ты… ты знал? И молчал?!

– Ира, – поморщился Егор Ильич. – Прошу тебя – прекрати истерику. Нет, конечно, ничего я не знал. Но догадывался, что у девчонки – любовь. Она всю весну как на крыльях летала. Глаза горят, мордаха хитрая… Да и букеты эти огромные – вы верили, что они от бывших одноклассников?

– Настя никогда ничего не рассказывала, – задумчиво сказала Галина Борисовна.

– А ты ее разве спрашивала? – поинтересовался Егор Ильич. – Кого волновало, что у нее на душе? Девочка – благополучная, не пьет, не курит, в институт ходит, сессии сдает, о чем еще беспокоиться?

– Можно подумать, ты у нее спрашивал, – огрызнулась супруга.

– И я не спрашивал, – примиряюще сказал Егор Ильич. – Честно говоря, не до того было… Вот и упустили девчонку.

– Ну и что теперь делать? – требовательно спросила Ирина Егоровна. Ей явно хотелось решительных действий – прямо сейчас, немедленно.

Реплика осталась без внимания. Галина Борисовна снова спросила мужа:

– И ты догадывался, что, м-мм… ее избранник – этот Арсений? Они же в десятом классе друг друга, кажется, едва терпели!

– Ну, не то чтобы «едва»… Они тогда просто конкурентами были. Боролись – считай, друг против друга. И Настя злилась, что Сеня – способней ее. А сейчас им делить стало нечего. Да и перед глазами у нее Сеня теперь не маячит. Каждое утро ее чувство вспыхивает с новой силой.

– Как она только могла! – Ирину Егоровну аж передернуло. – Он такой отвратительный! Вечно голодный, вечно колючий, рубашки эти байковые… И это его «гэ» ужасное!

– Так пообтесался он, Ирочка, пообвык. Почти москвич стал – уже два года в столице живет.

– Настоящего москвича ей, конечно, найти было сложно, – ядовито произнесла Галина Борисовна.

Муж неожиданно согласился:

– Между прочим, и правда непросто. Я однажды к Насте на факультет заезжал и своими глазами видел, что там за парубки… Дохляки, очкарики, неврастеники. Как таких только на военной кафедре держат? А Сеня – парень крепкий. И не дурак. И байки травит смешные – а что еще девочкам надо?

– Кстати, пригласил его сюда ты, – напомнила жена.

Егор Ильич поморщился, но промолчал.

– Вот и получай. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, – не сдавалась Галина Борисовна. – Благотворитель ты наш!…

– Галя! Этот вопрос обсуждать мы не будем.

Жена закусила губу и отвернулась. Ирина Егоровна тоже не стала продолжать скользкую тему. Она воскликнула:

– А чем Женя-то ей не угодил? Он, что ли, не крепкий? Или дурак?!

– Могу объяснить, – кивнул Егор Ильич. – Твой Женя постоянно ее поучал. Наставлял. Образовывал. «Настоятельно рекомендую тебе почитать очерки Пескова!» – передразнил он. – А подростки такого тона не любят. Я, честно говоря, и не сомневался, что Настя взбрыкнет, и Эжен ваш останется с носом. Не ожидал только, что она так взбрыкнет…

– А по-моему, Женя просто поторопился, – высказала мнение Галина Борисовна. – Ухаживал за ней по-серьезному, по ресторанам таскал… Мала она еще для ресторанов! И для любви мала, и для замужества… Ведь говорила я ему: не торопи события, пусть девочка подрастет!

– Ну и что же мы будем делать? – Ирина Егоровна вернулась в практическое русло.

– Что предлагаешь? – взглянул на нее Егор Ильич.

– Я не допущу, чтобы она испортила себе жизнь. Хватит в семье одной дуры – меня: в семнадцать лет замуж, пеленки, бессонные ночи…

– А если без лирики? – уточнил Егор Ильич.

– Надо лететь туда. Устроить скандал старшим Челышевым. Забрать ее в Москву. Посадить под замок. И Эжену в ноги броситься. Чтобы простил и взял…

– Не думаю, что Женя ее простит, – вздохнула Галина Борисовна.

– А на Евгении свет клином не сошелся, – пожал плечами Егор Ильич. – Не простит – найдем ей другого. Только боюсь я, не полетит Настя в Москву. Тем более с такими унижениями… «Сказал под замок…»

– Да куда она денется? – презрительно воскликнула Ирина Егоровна.

– А вот туда и денется – подадут они заявление в загс, и ничего мы сделать не сможем, – вздохнул Егор Ильич.

– Но ты же знаешь! Этого допускать нельзя! – глаза Ирины Егоровны заметали молнии.

– Ира… Сейчас не средние века, и Настя – не ребенок. Как ты не понимаешь – она уже выросла, и силой ее не возьмешь! Не отшлепаешь, в угол не поставишь…

– Ага, давай, пусть женятся. Пропишем гаденыша к нам, будем воспитывать их ублюдков!

Галина Борисовна и Егор Ильич тревожно переглянулись.

– Ирочка, – осторожно обратилась к дочери Галина Борисовна. – Пожалуйста, успокойся. Мы, безусловно, не допустим, чтобы они поженились. Только нужно решить, как это сделать, – она вопросительно посмотрела на мужа.

– По-моему, выход один, – вынес приговор Егор Ильич. – Пусть живут.

– Что-о? – Ирина Егоровна схватилась за сердце.

– Пожалуйста, дослушай. Пусть живут вместе. Так сказать, молодой семьей… Если хватит стипендий – снимают квартиру. Не хватит – пусть в общежитии живут. Помогать мы им не будем. Никак. Ни копейки не дадим. Какая у них там стипендия? Сто рублей на двоих? Снять квартиру, кажется, стоит дороже…

– Он ведь может и институт бросить. На работу пойдет, – предупредила Галина Борисовна. – Вот они и выкрутятся.

– Не бросит он МГУ, уверяю тебя. Не дурак. В армию загремит. Да и какую он работу найдет, без образования? Дворником? Грузчиком? Так что будут на свои две стипендии жить. И надолго их не хватит. Гарантирую.

– С милым рай и в шалаше, – вздохнула Галина Борисовна.

– Глупая поговорка, – отмахнулся Егор Ильич. – В шалаше неделю хорошо. Ну или месяц. Поначалу, конечно, им и кильки белорыбицей покажутся. Но скоро наша Настена затребует сервелата, театров, новых джинсов… Она у нас девочка избалованная. А им и на хлеб-то наскрести будет сложно. Так что вряд ли нашей капризули хватит надолго…

– И что? – подняла брови Галина Борисовна.

– И уйдет она от него. Убежит. Умчится быстрее пули. Надо только уговорить их: пусть пока не расписываются. Пусть просто так живут, гражданским браком. Проверяют свои чувства. Я и Челышева-старшего на переговоры вызову. Скажу: чтобы дети жили вместе, мы не против. Только пусть с регистрацией не спешат.

– А если они… того?… – требовательно взглянула на мужа Галина Борисовна. – Правнука нам заделают?

– Ну это уж, девочки, ваша епархия, – твердо сказал Егор Ильич. – Никаких правнуков. Поговорите с ней. Убедите. Расскажи ей, Ириш, как сама мучилась. Каково это – в семнадцать лет, без денег – да с грудным ребенком.

Дочь прикусила губу и отвернулась. Егор Ильич этого будто и не заметил: