Читать книгу - "Загадочная птица - Мартин Дэвис"

Портрет был просто великолепный. Молодой человек, недавно вернувшийся из большого путешествия. Он сидит в своем кабинете за столом, заваленным бумагами, слегка повернут в сторону художника. Выражение лица кажется поначалу серьезным, но, присмотревшись, вы начинаете замечать на его губах улыбку. То же самое и с глазами. Взгляд вроде безразличный, но через какое-то время в его глазах вдруг обнаруживаются веселые искорки. И становится ясно: это фасад серьезный, а из-за него выглядывает смеющийся молодой человек. Из всех персон, изображенных на портретах вокруг, Банкс выглядел наиболее живым.

— Да, — пробормотала Катя, — симпатичный. Не красавец, но определенно симпатичный. Лицо веселое и… умное. Смотришь на него и знаешь: этому человеку интересна жизнь. Тип мужчины, который нравится девушкам.

Она была права. Художник передал на холсте ауру молодости и невероятное жизнелюбие. Трудно представить, что в обществе этого человека можно соскучиться. И напротив, легко вообразить его любящим и наслаждающимся жизнью. Мы стояли, касаясь друг друга плечами, и смотрели, и смотрели, пока не опомнились, что пора идти. Спускаясь по главной лестнице, я полез в карман и вытащил ксерокопию портрета неизвестной женщины. Над ним работал, конечно, не Рейнолдс, но что-то общее с портретом Банкса все же имелось. Вы отчетливо сознавали, что перед вами незаурядная личность.

В полдень мы отправились в Британскую библиотеку, заказали все альбомы и книги с репродукциями портретов той эпохи, какие только нашли. Просматривали женские лица в надежде, что одно вдруг улыбнется нам слабой застенчивой улыбкой. Нудная, утомительная работа на фоне священной библиотечной тишины. Не знаю, сколько мы пробежали взглядами женских миниатюр, наверное, многие сотни, и к концу дня сильно измотались. Две женщины нам показались немного похожими на «нашу», но не настолько, чтобы это подняло настроение. Мы вспомнили о еде и поспешили домой, где я приготовил себе и Кате роскошный ужин. Мы зажгли свечи, пили холодное бутылочное пиво и просидели допоздна, разговаривая о нравах 1780-х годов.

Утром мы вернулись в Британскую библиотеку и продолжили поиск. Через пару часов с портретами было покончено, и мы перешли к биографической литературе. Заказали биографии Банкса, а также его друзей и соратников. Любое издание той поры с иллюстрациями представляло для нас интерес. Катя работала со своей стопкой быстрее меня и наконец дошла до объемистого тома в потрепанном кожаном переплете.

— Журнал «Город и окрестности» за 1774 и 1775 годы, — пояснил я шепотом. — Где-то там должно быть упоминание о содержанке Банкса. Необходимо внимательно просмотреть.

Катя кивнула, и мы продолжили работу.

— Я ее нашла, — еле слышно проговорила она минут через двадцать.

Я поднял голову и увидел, что Катя застыла, наклонившись над книгой.

Обошел стол, сел рядом. Да, это оригинал нашей ксерокопии. Та самая миниатюра, с которой Ханс Майклз в свое время сделал эскиз.

— Это действительно она, — пробормотала Катя. — Его содержанка. Мисс Б., о которой ничего не известно.

За два дня я просмотрел множество женских портретов. Разнообразные лица: простые, симпатичные, пышущие здоровьем, лучезарные. Некоторые по-настоящему привлекательны, и вы бы наверняка их сразу выделили в любой толпе. Но привлекательность этой женщины была иного рода. Некрупное овальное лицо, милая улыбка — все это было бы вполне заурядным, но глаза… они захватывали вас, останавливали, притягивали. Любой мужчина, увидев ее в комнате, наверное, должен был встрепенуться и подумать: вот она, женщина моей мечты.

— Итак, — промолвил я, положив руку на плечо Кате, — перед нами женщина, которая, по мнению Ханса Майклза, имела какое-то отношение к птице. Что станем делать дальше?

На мой вопрос Катя ответила, когда мы вышли во двор Британской библиотеки.

— Копать вокруг. Выясним, кто она такая, где жила и чем закончилась ее жизнь.

Налетел порыв ветра, Катя поправила шарф.

— У вас есть план? — спросил я без оптимизма.

— Пока нет, но будет. — Она улыбнулась. — Мне пора в университет, на семинар. Увидимся вечером. К тому времени я что-нибудь придумаю.

Я не представлял, что тут можно придумать. Да, мы обнаружили оригинал эскиза Ханса Майклза, но по-прежнему не имели представления о том, как это связано с птицей с острова Улиета. Мы даже не знали имени женщины. Да что там, этого, кажется, не знал никто. Она появляется в 1773 году как содержанка Джозефа Банкса и исчезает в конце 1774 года. А птицу с острова Улиета привезли в Британию в 1775 году. Вот в чем проблема.

Мы расстались с Катей на Юстон-роуд. Я смотрел ей вслед, как она двигается к станции метро «Сент-Панкрас», пока не потерял в толпе, затем засунул руки поглубже в карманы и попытался изменить ход мыслей. Вообще-то мне нужно было идти домой и заняться кое-какими запущенными делами, но вместо этого я добрел до ближайшего паба и, прихлебывая пиво, начал просматривать выписки, сделанные из журнала «Город и окрестности».

Ничего особенного корреспонденту раскопать не удалось. Мисс Б-н была сиротой. Банкс познакомился с ней перед путешествием на «Эндевуре», когда она была еще девочкой, и после возвращения отыскал. Где он ее нашел, откуда она родом? Об этом ничего сказано не было. И самое главное, куда она могла неожиданно исчезнуть через несколько месяцев после публикации в журнале? Причем эта публикация являлась единственным свидетельством ее существования.

Вот и все, что мы имеем. Очень похоже на единственное перо, намекающее на существование неведомой птицы. Неутешительное сравнение.

* * *

Павлинье перо, которое Джеймс Чапин привез из Конго, убедило дедушку, что его предположения верны. Где-то в Африке тоже водятся павлины. И он с упорством, достойным лучшего применения, пытался это доказать. Задумал экспедицию в Африку. Естественно, для этого были нужны деньги. И вот тут начались сложности. Пока все путешествия дедушка проводил за свой счет, но теперь деньги закончились. Ничего, решил он, потому что имел хорошие связи, богатых друзей и был полон оптимизма. Дедушка объявил, что намеревается отправиться с экспедицией в бассейн реки Конго на поиски неизвестного науке африканского павлина, и стал ждать, когда потекут денежки. Ждать пришлось долго. К его изумлению, гипотезу о существовании павлинов в Африке научные круги отвергли. Единственное перо сомнительного происхождения в качестве доказательства принято не было. Чтобы получить деньги, требовалось предоставить что-нибудь более солидное.

Другой бы, вероятно, отказался от затеи, но дедушке сделать это не позволила гордость. Скептицизм ученых лишь усиливал его фанатическую убежденность в своей правоте. Шли годы, и постепенно в научных кругах его начали считать одержимым, помешанным на павлинах.

Сидя в пабе на Юстон-роуд, просматривая свои записки о таинственной мисс Б., я не мог избавиться от параллелей. Единственное, что я имел, — рисунок женщины, которая, казалось, никак не могла быть связана с исчезнувшей птицей. По сравнению с этим перо моего деда, безусловно, было неопровержимым доказательством. В скверном настроении я двинулся домой, поговорить с Катей. Оказалось, она уже ушла. У лестницы висела записка: «Вестминстер, Архивный центр».