Читать книгу - "Японистка. Книга первая. Хищная Сакура - Полина Кацуро"

– Потому что в зависимости от общественного статуса гостя и приближённости к умершему сумма денег меняется, кто-то принесёт больше, кто-то меньше. А о-каэщи должны быть пропорциональными.

– А как же мы узнаем, кто сколько принёс? Конверты с деньгами открывать будем?

– Нет, ни в коем случае, все конверты идут родственникам в запечатанном виде. А определяется по записи в книге. Там указывают имя и кем человек приходится Аске. Чтобы не ошибиться, приёмная разбита на несколько частей в зависимости от того, откуда гость знает умершего. Я, например, отвечаю за гостей из университета. Следующая девушка, наверное, школьная подруга Аски, записывает друзей и знакомых из школы, а за ней девушка – это, кстати, двоюродная сестра Аски, – записывает знакомых семьи и родственников.

– И кто подбирал все эти сувениры для гостей?

– Мама Аски и ближайшие родственники, конечно, кто же ещё?

– Но это же дико! У них такое большое горе, они потеряли дорогого человека, а нужно думать о том, как отблагодарить гостей. Разве это хорошо?

– Я раньше тоже так думала, а когда умерла моя бабушка, поняла, для чего это нужно: чтобы человек не зацикливался на своём горе, не сошёл с ума или не получил нервный срыв. Пока занимаешься всеми формальностями и организацией похорон, первый шок от потери проходит, посидеть и реально осознать потерю времени нет. Всё-таки это не зря придумали и строго соблюдают.

– Очень жаль, что ты потеряла бабушку.

– Спасибо, она была… – начала было говорить японка, но двери холла открылись, и начали заходить первые посетители. Собеседница Даны замолчала, вытянулась по струнке и больше к Дане не поворачивалась.

Каждому гостю надо было поклониться, проследить за знаком рук напарницы и проворно достать соответствующий пакет, всё это отнимало много сил. Дана искренне пожалела, что не сходила попрощаться с Аской, когда была возможность. Начинало ломить спину, а новые туфли натирали ноги, но надо было держаться, никто же не ныл.

Через час поток записывающихся поредел, а потом совсем иссяк. Из основного зала вышел работник ритуального холла и негромким, но чётким голосом пригласил всех войти и занять места на церемонии панихиды. Девушкам из второй группы надо было собрать конверты с деньгами и журналы записи гостей в сумки с замками, опечатать их и поместить в камеру хранения. К каждому из помощников подошла тётя Аски, ещё раз поблагодарила за помощь и вручила всем по маленькому конвертику с небольшим вознаграждением. Ничего не оставалось, как принять конверт, поклониться и высказать свои соболезнования.

Когда Дана с другими помощниками вошли в зал для панихиды, все стулья уже были заняты, пришлось встать позади них. На передней стене зала было сделано панно из белых хризантем, лежащих красивыми волнами, а посередине был установлен большой портрет смеющейся Аски в золотой раме с чёрной лентой по углам, по обеим сторонам от портрета горели белые свечи. В правом нижнем углу панно стоял гроб с телом Аски. Было невероятно красиво. Дана заплакала: этой смеющейся угловатой девчонки больше нет.

Двери в зал закрылись, через боковую дверь вошли три буддийских монаха, сели спиной к присутствующим; двое зажгли благовония, а третий начал нараспев читать буддийскую молитву раскатистым басом. Закончив, монахи встали и, не поворачиваясь к гостям, отошли в сторону. Перед фотографией бесшумно и быстро появились столики с благовониями и чашами для пепла. Первой поднялась мама Аски и подошла к столу посередине, зажгла благовоние, установила его в чашу, поклонилась портрету, повернувшись к гостям, поклонилась им. После этого поднялись все родственники Аски и проделали то же самое. И уже после них стали подниматься гости, начиная с первых рядов: они зажигали благовония, ставили их в чаши и кланялись сначала портрету, потом матери погибшей. Работники холла бесшумно и без суеты руководили процессом, провожали гостей до места, приглашали к столикам новых и меняли чаши с пеплом. Когда все гости отдали честь умершей, столики так же бесшумно и быстро исчезли, перед панно появился микрофон. Ведущий панихиды объявил, что сейчас прощальную речь будет произносить подруга детства Аски, имени Дана не расслышала.

Перед панно появилась маленькая и пухленькая японка с румяным лицом. Она поклонилась портрету и родственникам умершей, достала конверт с последним письмом к подружке. Невозможно было без слёз слушать о том, что они могли бы ещё вместе сделать, как хорошо жили бы. Профессор Като, обнаруживший тело Аски, плакал навзрыд, утираясь насквозь мокрым платком. Дана невольно посмотрела на других профессоров из университета: все сидели спокойно. Женщины иногда всхлипывали, поднося платочки к глазам. Взгляд Даны упал на двух девушек, сидящих прямо за родственниками Аски. Их волосы были подняты и убраны в высокие, модные ракушки, заколотые чёрными красивыми заколками. Одна плакала очень сильно, даже истерично, вторая держала её за плечи. Дана вспомнила, что регистрировались они как школьные подруги. «Я была о японцах совсем другого мнения, – подумала Дана, – помнится, я даже где-то читала, что японцы о смерти близкого человека сообщают с лёгкой улыбкой. А тут многие прямо-таки заливаются слезами!»

Прощальная речь была закончена, гости с последних рядов по приглашению работника холла вставали, подходили к большой плоской вазе с белыми хризантемами, брали по цветку и клали их в гроб. Аска лежала в белом кимоно с белой повязкой треугольником на голове, на шее был повязан белый шарф, на лице косметика. Цветы хризантем, обрамлявшие лицо, показались Дане слишком живыми и неприлично свежими.

Попрощавшись с Аской, Дана вышла в фойе, на яркий солнечный свет, утверждающий, что жизнь продолжается. Пока все выходили, Дана подошла к профессору Токунага.

– Здравствуйте, – тихо произнесла Дана.

– Здравствуй, Дана-чан, – тихо ответил профессор, – как ты себя чувствуешь?

– Спасибо большое, нормально. Скажите, а церемония уже закончилась?

– Для нас – да. Но родственники и друзья еще поедут в крематорий и на поминки.

На улице перед крыльцом стояла чёрная машина, и если бы не знать, что это катафалк, можно было бы восхититься её красотой – отделанное золотом с изразцами драконов по стенам и золотой крышей грузовое отделение было стилизовано под китайскую пагоду.

– Когда видишь такую машину в городе, надо прятать большой палец в кулачок. Чтобы твой папа был жив и здоров. По крайней мере, дети в это верят, – проговорил Токунага-сан.

Дана невольно сжала большие пальцы в кулаках.

Гроб погрузили в золотую машину, мама Аски поклонилась ещё раз всем присутствующим и села на место рядом с водителем. Близкие родственники и друзья заняли места в двух небольших чёрных автобусах. Перед отправлением печальная колонна дала длинный гудок и тронулась.

Гости стали расходиться, те, кто давно не видел друг друга, беседовали, профессора из университета тоже что-то обсуждали. Почти все молодые парни сняли пиджаки – было очень жарко. Дана с Викой пошли в общежитие. Всё вокруг кричало им о том, что жизнь продолжается. Буйство красок и пьянящие запахи цветов безапелляционно заявляли, что наступило лето и что всё будет хорошо, но Дане хотелось, чтобы сегодня был дождь и чтобы природа хотя бы немного поплакала вместе с ними о том, что рядом больше нет молодой девушки.