Читать книгу - "Тридцать минут под прицелом - Марина Серова"

Я взяла Папазяна под руку и повела его туда, где нам предстояло устроить засаду Ваське Крестовому. Гарик тут же вообразил, что нас объединяют отнюдь не дружески-деловые отношения, а потому стал «чушь прекрасную нести», не проявляя при этом никакого интереса к предстоящей операции. Словом, нерабочий настрой Папазяна начинал меня раздражать. Все-таки Крестовский был далеко не хлюпиком и к тому же сидел за «мокруху».

— Гарик, по-моему, ты не отдаешь себе отчета, зачем и куда мы идем. О чем ты только думаешь?

— Я думаю, что сегодня мы едем к тебе. А ты себе, Танечка, отдаешь в этом отчет?

— Сначала нам надо заставить здоровенного детину признаться в преступлении, если он, конечно, его совершил. А если он признается, то сдать милиции…

— То сдать милиции, — совершенно бессмысленно повторил за мной Папазян.

— Я ума не приложу, что делать, если Басманову убил не Васька Крестовский, а тебе на все наплевать.

— А я знаю, что мы все равно поедем к тебе, — уверенно заявил Папазян.

Я не стала разубеждать Гарика, хотя совершенно не сомневалась, что домой в любом случае буду возвращаться одна.

— Гарик, вот здесь я нашла сломанный каблук. — Я показала, где именно лежала улика.

Мне хотелось перевести наш разговор в чисто деловое русло.

— Но ты же говорила, что не нашла его, — заметил мой помощник.

— Это я тебе утром говорила, а после вернулась сюда и обнаружила проход во двор, а потом каблук. Знаешь, мне кажется, что из-за сломанного каблука она и ушла незаметно с вечеринки и решила пойти к родителям дворами. А вот здесь уже что-то произошло…

— Послушай, Танюша, а почему ты решила, что это дело рук Червоного…

— Крестового, — поправила я. — Гарик, ты убиваешь последнюю надежду!

— Прости, я не хотел, — сказал Папазян и цыкнул на рыжую шавку, бросившуюся нам под ноги неизвестно откуда и залившуюся громким лаем.

Собака дворянской породы послушалась Гарика и замолчала.

— А вот это и есть сорок четвертый дом, — показала я Папазяну. — Нам надо отыскать четырнадцатую квартиру, но вслух больше ни о чем таком говорить не будем. Мало ли что?..

Мои опасения были не напрасными. Едва мы зашли во второй подъезд, в котором, судя по всему, находилась квартира Крестовского, как услышали голоса.

— Травку где-то здесь курят, — шепнул Гарик, принюхавшись, и вопросительно посмотрел на меня.

Я знала, что Папазян — неплохой опер, но в то же время он всегда предпочитал выполнять указания начальства, внося в них свою кавказскую «изюминку». Следовательно, мне, и только мне предстояло решить, что делать с теми, кто мог помешать «приватному» разговору с Крестовским. Конечно, проще всего было шугануть тинейджеров, показав им свои удостоверения: одно — настоящее, а второе — давным-давно просроченное, но не хотелось светиться перед молодежью.

Время шло, мы с Гариком стояли в укромном месте под лестницей и молча смотрели друг на друга, он при этом еще умудрялся обнимать меня, может, поэтому ни одной толковой мысли в мою голову не приходило.

Крестовский стал казаться мне просто каким-то неуязвимым! Сначала я не могла отыскать его место жительства, потом все-таки нашла, но он переехал, потому что дом предназначался на снос. На новом месте он был не один, а с дружками. К счастью, без проблем согласился приехать сюда на встречу с псевдо-Бумбарашем, но тут, как назло, обосновались ненужные свидетели.

Темнело. Промедление для меня было смерти подобно. Я думала о том, как завтра Басманов высокомерно посмотрит на меня и скажет: «Вы не оправдали моих надежд, потому что не смогли найти убийцу моей любимой жены. Мне придется обратиться к услугам другого сыщика. Прощайте!»

— Гарик, если ты хочешь провести эту ночь со мной, — шепнула я, — то сделай так, чтобы эти подростки немедленно свалили отсюда, не разобравшись, что к чему. В противном случае мы будем ночевать в разных местах.

Папазян схватил меня за руку и потащил в квартиру на первом этаже. Сначала я подумала, что перегнула палку и в Гарике закипела горячая кровь: он решил не дожидаться ночи.

— Вот здесь ты, сучка, и подохнешь! Твой труп найдут не скоро, — крикнул Папазян, а потом шепнул мне: — Моли о пощаде и главное — погромче.

— Нет, я ни в чем не виновата! Это не я! — крикнула и только потом сообразила, что задумка Гарика никуда не годится. Я шепнула ему: — А если они вызовут милицию?

— Не вызовут — они же обкурены. Если еще хоть что-то соображают, то сейчас их как ветром сдунет, — шептал Гарик, прикасаясь губами к моему уху, а потом вдруг закричал: — Я точно знаю, это ты, поэтому всажу тебе пулю прямо в сердце. Наказать тебя по заслугам — это дело моей чести!

— Ну так стреляй! Чего же ты медлишь? — Я никогда не сомневалась, что во мне живет великая актриса.

За дверью послышался шорох. Скорее всего, ребятки решили потихоньку «сделать ноги».

Гарик стал бить кулаком в стенку, отчего с потолка посыпалась штукатурка, а я, постанывая для натуральности, отошла к окну и вскоре убедилась в том, что молодежь покинула дом. В полумраке виднелись четыре бегущих силуэта. Оставалось надеяться, что они не проявят гражданскую самосознательность и не позвонят в милицию.

— Ну что, я выполнил твое условие? — довольный своей инсценировкой, спросил Папазян.

На лице у Гарика запечатлелось чувство идиотского ликования.

— Выполнил, — без воодушевления сказала я. — Пойдем искать четырнадцатую квартиру.