Читать книгу - "Мужчина не по карману - Марина Серова"

— Можно просто Аркадий, — застенчиво улыбнулся Датский. — Это я так сказал. Злился сильно.

Я тоже улыбнулась ему в ответ, стараясь поддержать внезапно возникшее доверие с его стороны.

— Аркадий, знаешь, есть такие мелочи, по которым можно приблизительно определить то, где человек был. Глина на ботинках, например. Я понимаю, грязь с тебя могла и не сваливаться комьями, но все же. Может, ты что-то заметил наутро, когда проснулся?

— На мне была чужая куртка.

— Ты уверен? — не выдержав, заговорил Гарик.

Ну, если Папазян потерял над собой контроль и вклинился в чужой разговор, значит, и эту деталь он в своем расследовании упустил.

— Она очень похожа на мою, почти такая же. Только у моей клапанов на карманах нет и вешалка оторвалась, а у этой и то и другое было в наличии. И еще — на плече там небольшой брак, кожа тоньше.

— Больше ничего не заметил?

— Нет.

— Спасибо, Аркадий, ты нам очень помог. Теперь, надеюсь, и мы тебе поможем.

Датский, по всей видимости, чувствительный к доброму отношению, совсем растаял. Когда его уводил все тот же веснушчатый лейтенант, он больше не смотрел в пол. И мне даже показалось, что пошел Аркадий назад в камеру довольно бодрой походкой.

* * *

Возвращаясь обратно к дому Улановой, я глупо улыбалась сама себе, вспоминая, как задело Гарика то, что я накопала по делу об убийстве Шадрухиной больше, чем он со всем своим уголовным розыском. Он даже забыл о своей неизменной учтивости и, прощаясь, упустил момент наградить меня новым псевдонимом из мира флоры и фауны, вспомнив очередного «персика» или «газель».

Заводской район встретил меня соответственно своей недоброй славе — аварией. Как — то так повелось в нашем городе, что львиная доля криминальных и не очень криминальных происшествий приходится именно на этот район. Объяснить изобилие неприятных событий можно и тем, что здесь окраина, и тем, что именно в Заводском самое дешевое жилье во всем Тарасове. А можно и никак не объяснять: просто повелось так, и все.

Вот и на этот раз, проезжая очередной перекресток, я услышала, как прямо за моей «девяткой» дико заскрипели тормоза. Старенький «москвичонок», испуганно моргая разбитым поворотником, уперся носом в лоснящуюся дорогой краской «Ауди». Это событие вселило в мое сердце неопределенную тревогу. Я постаралась отогнать ее, но получилось у меня не очень, чувство дискомфорта на душе так и осталось.

За время всего остального пути больше ничто мое внимание не привлекло, и я благополучно добралась до улицы, на которой жила Уланова. Мне пришла в голову мысль, что не стоит повторяться и продолжать слежку, сидя в «девятке». Слишком уж заметно.

Я поставила машину на стоянку и дальше пошла пешком по направлению к «кусочной». Солнце, оказавшись напротив забегаловки, с увлечением играло в стеклах соседних магазинов и утопало в пыли окон этого обшарпанного заведения. Но мне выбирать не приходилось — это было единственное место, откуда хорошо просматривался подъезд Улановой и ее окна. Я толкнула обитую железом и покрашенную отвратительной малиновой краской дверь и вошла внутрь.

До последнего момента у меня еще теплилась надежда, что изнутри «кусочная» будет выглядеть хоть сколько-нибудь приличнее, но желания мои явно не совпадали с возможностями заведения. В довольно тесном помещении с тремя фуршетными столиками только дальняя стена за стойкой бара являла собой тщетные попытки приукрасить закусочную. Искусственный плющ с длинными неестественно яркими ветвями распластался на ней, подобно осьминогу, раскинувшему зеленые щупальца. На этом декор заведения заканчивался: либо у работников фантазии на большее не хватило, либо денег.

Отсутствие посетителей красноречиво говорило, что процветание здешнему бизнесу не грозит. Восседавшая за стойкой барменша не оживляла унылую картину. Она даже не пошевелилась, когда я вошла, лишь поводила вслед моим движениям сонными глазами. Бросив взгляд на столики, я выбрала самый подходящий для наблюдения — у окна. Скатерть на нем, конечно, отсутствовала. Более того, небрежно размазанная по поверхности стола жидкость отвратительно пахла дешевым спиртным.

Я подошла к стойке. Меню, как в столовой, стояло на ней, заботливо спрятанное под засиженным мухами стеклом.

— Вытрите, пожалуйста, столик у окна, пока я буду изучать меню, — сказала я барменше.

Начинающая полнеть девушка медленно повела взглядом по направлению к указанному мной столику и вяло сказала, что она его совсем недавно протирала.

— Так протрите еще раз. И, по возможности, качественно, — начала раздражаться я.

По-видимому, мое недовольство подействовало на девушку. Она плавно, словно при замедленной съемке, протянула руку под стойку, выудила оттуда некогда белую, а сейчас грязно-серого цвета тряпку и поплыла к столику. Меня удивило, как она за время всех этих действий не успела уснуть.

Меню было небогатым, и я быстро выбрала себе курицу гриль и кофе с пирожным. С нетерпением дождавшись девушку, я продиктовала ей заказ и, получив свою порцию, удалилась к окну.

Столик действительно был протерт, но только мокрой тряпкой, отчего мелкие капли по всей поверхности блестели в пробивавшихся сквозь стекло солнечных лучах, медленно испаряясь. Мне не хотелось вступать в пререкания с сонной работницей закусочной и ждать, пока она соизволит протереть стол насухо. Просто покопалась у себя в сумочке, достала носовой платок и это сделала сама. Платок сразу же напитался влагой и посерел. Я подошла к стоявшей у двери урне и выкинула его. Девушка за стойкой, внимательно наблюдавшая за моими действиями, удивленно приподняла бровь и усмехнулась.

Только теперь я смогла спокойно облокотиться о стол и приступить к наблюдению.

На этот раз следить за подъездом, в котором жила Уланова, оказалось гораздо труднее. День был в самом разгаре, и количество прохожих на улице значительно увеличилось. Самым сложным было «отсеивать» мужчин, определяя, согласуясь с собственными умозаключениями и интуицией, нужен мне этот человек или нет.

Лишь только я устроилась за столиком, к третьему подъезду подошел мужчина средних лет и поднялся по ступеням. Выскакивать на улицу и бежать за ним, чтобы увидеть, куда он поднимется, было бы глупо. А если это не он? Что ж, мне каждые пять минут бегать и проверять, куда идут прохожие? Тогда я рискую лишиться не только своей конспирации, но также и обеда.

Минут десять я оставалась в неведении, прошел в подъезд любовник Улановой или посторонний человек. Но вот в одном из окон второго этажа я увидела фигуру этого мужчины и убедилась — нет, это не тот, кто мне нужен.

Следующие полчаса прошли спокойно: в подъезд заходили только дети и люди пожилого возраста. Свою порцию курицы я уже съела, да и кофе, хоть я и старалась делать самые маленькие глотки, осталось на самом дне.

Я подошла к стойке и заказала еще кофе с пирожным. Девушка снова изумленно подняла одну бровь, отчего стала выглядеть немного кривоватой, и с неизменным спокойствием включила электрический чайник. Благодаря ее замедленным движениям это получилось очень торжественно.