Читать книгу - "Тайны дубовой аллеи - Дж. В. Фелл"

кладки. На звон дверного колокольчика вышла хозяйка, чуть полноватая женщина лет сорока, с усталым, заплаканным лицом, с первой сединой в темных волосах. При виде гостей она постаралась улыбнуться.

– Проходите, проходите, пожалуйста! – Она посторонилась, пропуская их в дом. – Мистер Веттели, Пегги сказала, вы хотите видеть моего брата? Вы служили вместе?

– Да… – Он запнулся, почувствовав, как к горлу подкатил неприятный комок: началось! Наступил момент, который его больше всего пугал. – Да, миссис Пулл.

– Я… – Голос женщины тоже дрогнул. – Я могу только показать вам его комнату, а дальше – захочет ли он? Понимаете, он, кажется, не в себе и ведет себя странно. Наверное, грешно так говорить, но я его совсем не узнаю, будто это и не мой брат… Мистер Веттели, так хорошо, что вы к нам заглянули. Вы ведь тоже прошли войну – может быть, сможете понять, что с ним творится?

Знаете, ведь два года назад нам приходила на него похоронная бумага. И над деревней летал перитон, все видели. Мы были уверены, что бедный Хантер погиб, горевали ужасно, сердце разрывалось. И вдруг – вернулся! Такая радость… но… Он стал чужой, совсем чужой! Глаза чужие, мертвые. Я его боюсь. Так боюсь, мистер Веттели! За себя, за моих девочек… Он, кажется, не делает ничего дурного, но мне отчего-то страшно. Вчера… – Она шумно сглотнула, ей было трудно говорить. – Наверное, мне нет прощения, но вчера я вдруг подумала знаете что? Я подумала: лучше бы он в самом деле погиб…

– Он погиб, миссис Пулл, – сказал Веттели тихо. – Капрал Хантер Доббин Пулл был убит пулей в живот во время штурма крепости. То существо в доме – не ваш брат. – Он врал нарочно, чтобы ей было легче. На самом деле вернувшийся все-таки оставался ее братом. По крайней мере, тело точно принадлежало ему, а может быть, и какие-то остатки души. – Оно опасно, миссис Хантер. Это очень хитрая и злая тварь с востока из джунглей, что-то вроде демона. Поэтому я должен… В общем, я должен. Понимаете? – Говорить было трудно. На войне было легче.

– Да, – сказала женщина твердо, будто и не плакала секунду назад. Лицо стало решительным и строгим, даже жестким. – Да, я понимаю. Наверное, чего-то подобного я и ждала. Чувствовала, что это не Хантер. Вы справитесь один? Может, привести помощь?

– Не нужно, миссис Пулл. Мне уже приходилось иметь дело с этими существами.

Наверное, потому, что няне не пришлось жить с покойным капралом Пуллом под одной крышей и наблюдать его вблизи, принять случившееся ей оказалось сложнее, чем родной сестре.

– Берти, милый, это так странно! Ты точно уверен, что Хантер… настоящий Хантер мертв? Может, это все-таки ошибка? Перепутали бумаги… Такое бывает. А странности иногда возникают от контузии, я читала. Ты уверен, что поступаешь правильно?

– Я уверен. Я сам его хоронил.

Удивительно, какой толковой женщиной оказалась миссис Пулл, как умела собраться в момент опасности. Никакой паники, никаких истерик. Не прошло и трех минут, как она с почти естественной улыбкой вывела из дома двойняшек лет десяти. Следом шла девочка постарше.

– Мои дочери, – объявила Ханни весело. – А это, – она кивнула на старшую, – племянница, дочь старшей сестры. Живет в школьном пансионе, а по выходным я ее забираю к себе.

– Доброе утро, мистер Веттели, – улыбнулась девушка, и только теперь он узнал Эмму Ланс, воспитанницу седьмого курса. В домашней одежде, с забавными хвостиками вместо привычных кос она выглядела слишком непривычно.

– Сейчас мы идем на чашечку чая к миссис Феппс, потом, может быть, съездим в город.

Двойняшки радостно взвизгнули, только по лицу старшей пробежала тревожная тень.

– Все будет хорошо, милая, – шепнула племяннице Ханни. – Ступайте с тетушкой Пегги, а я вас догоню. Идемте, мистер Веттели, я провожу вас к брату. – Ни один мускул в лице не дрогнул, и голос звучал буднично и ровно.

Только на лестнице, ведущей в мансарду, она на секунду остановилась, взяла руку Веттели в свои ледяные, дрожащие ладони и прошептала:

– Да хранят вас боги, мальчик! Хранят вас боги!

– Все будет хорошо, миссис Пулл, – обещал он тихо. – Идите вниз, дальше я сам. Он насторожится, если услышит, что поднимаются двое. На двери нет замка?

– Пока нет. Он говорил, что нужно врезать, но еще не успел. Просто запретил нам заходить без стука.

– Хорошо. – Веттели нашел в себе силы улыбнуться. – Я постучу.

Постучал.

– Уходи, Ханни, – донесся из-за двери хриплый, мертвый, но очень знакомый голос. – Я сыт.

Должно быть, решил, что сестра принесла завтрак.

Веттели толкнул дверь.

Хорошо, что на лестнице глаза успели привыкнуть к полумраку. Комната еще хранила следы недавнего уюта, но больше походила на звериное логово, чем на человечье жилье. Ее обитатель сволок в самый дальний и темный угол все тряпки и бумаги, которые нашел, располосовал их в клочья, выпотрошил подушки и матрац, содрал даже прикроватный коврик и обои со стены, устроил из всего этого что-то вроде гнездовья и теперь сидел в нем, весь в пуху и обрывках газет, неподвижно, как истукан злого божка. От него странно пахло чем-то кислым – прежде Веттели никогда не ощущал такого запаха, наверное, потому, что не сталкивался с этими тварями в закрытых помещениях.

– Я же сказал… – начал капрал, но тут же осекся. Неприятно, будто стервятник над падалью, дернул шеей и усмехнулся криво и зло: – Ну, здравствуй… Что, по мою душу пришел, лейтенант?

– А у тебя она есть? – спросил Веттели устало.

Так тошно ему не было уже давно. А может, и вообще никогда. Потому что тот, кто сидел перед ним в гнезде, был синюшно-бледным, иссохшим, давным-давно мертвым, но все-таки несомненным капралом Пуллом, лучшим из его взвода.

– Держать строй! Выровнять шеренгу!

Голос капитана Стаута слышен, но как-то глухо, будто уши заложены ватой – слишком близко разорвался огненный шар. Не вражеский, свой, выпущенный из противоголемной гаубицы. Недолет. Всех, кто был рядом, оглушило, – кого сильнее, кого легче. Ничего, это пройдет. А вот строй они не удержат, нет. Сейчас они развернутся и побегут, теряя на ходу винтовки, жизни и честь.

Они привыкли воевать с людьми. Но на этот раз им достался совсем другой противник. Гигантский, трехголовый, многорукий, он возвышался над полем боя, как осадная башня. У него были ярко-голубая кожа и огненно-красные волосы. С каждого из трех лбов таращилось по налитому кровью, ослепленному дикой злобой глазу. Зубастые пасти плотоядно скалились, из глоток вырывался низкий рык, от которого, казалось, вибрирует и содрогается сама земная твердь. А может, она содрогалась от тяжелых