Читать книгу - "Черные кувшинки - Мишель Бюсси"

Из своей башни я все отлично разглядела. Я видела, как парочка стояла под моей вишней. Видела ленты из фольги в волосах учительницы. Видела грязь на ботинках инспектора, топтавшегося на месте убийства.

Великолепный обзор!

С моей стороны было бы глупо упускать такую возможность, вы не находите? При всей банальности происходящего. Красавец инспектор, явившийся невесть откуда, и учительница в ожидании спасителя! Оба они молоды и хороши собой. У них впереди вся жизнь. Они держат свою судьбу в собственных руках.

Что еще требуется?

Пара-тройка встреч. А дальше плоть возьмет свое.

Я спустилась вниз, проклиная каждую ступеньку. Еще несколько минут придется повозиться, запирая дверь на три замка. Мне уже трудно даже просто закрыть тяжелую дубовую дверь, такую же старую, как я. По-моему, петли у нее с каждой ночью ржавеют все сильнее. Наверное, двери тоже болеют ревматизмом.

Вспомнились полицейский и учительница. Эти двое мечтают прорвать картину. Выйти за пределы рамы. Сбежать на сияющем хромом мотоцикле. Какая женщина не мечтает о таком побеге?

Главное, чтобы в мотор не попала песчинка.

Или кто-нибудь другой не переписал историю по-другому.

— Нептун! Ко мне.

Мы пошли. Как всегда, я срезала путь через парковку возле музея американского искусства. Как всегда, шагая мимо здания, сморщилась от отвращения перед его безобразной архитектурой в духе 1970-х. Разумеется, я в курсе: изначально планировалось, что здание будет скрыто большим садом. Много лет назад они даже высадили перед музеем туи и бирючину. И назвали все это импрессионистским парком. Ха-ха. Но я знаю немало таких, кто ни за что не согласится заменить привычный забор на живую изгородь. Полагаю, сейчас, когда французы выкупили участок у американцев, а в здании собираются устроить музей импрессионистов, они вырубят весь этот так называемый парк. И, если бы меня спросили, что я об этом думаю, я бы сказала, что я — за.

В любом случае я умру раньше, чем все это будет реализовано. Пока что они ограничились тем, что поставили позади музея четыре стога сена. Еще бы вилы воткнули! На мой взгляд, сено плохо сочетается с туями, зато туристам нравится. Они обожают фотографироваться на фоне стогов.

В молодости я часто гуляла за музеем и расположенной чуть дальше галереей Камбура. Дорога там идет в гору, и сверху открывается неплохой вид на утопающую в зелени крышу музея. Туристы туда не ходят. Хотя, если говорить о видах, самый красивый — с высоты холма, на котором стоит водонапорная башня. Мне туда уже не дойти. Остается только вспоминать.

Я шла вперед, постукивая палкой по тротуару. Меня обогнала группа из пяти стариков — не таких старых, как я, но и не молоденьких; они болтали по-английски. У нас всегда так. В будни в Живерни безлюдно, как в любой другой деревне, если не считать автобусов с экскурсантами. Три четверти туристов говорят по-английски. Их высаживают в начале улицы Клода Моне, они проходят ее в оба конца — до церкви и обратно. По пути туда разглядывают галереи, по пути назад — кое-что покупают. В выходные — дело другое. В выходные у нас нашествие парижан. Ну, и из других городов Нормандии народ приезжает, но немного.

Старики удалялись от меня все дальше, а я продолжала ползти как черепаха. Будь моя воля, перед галереей Канди я бы точно ускорила шаг. Амаду Канди принадлежит самая старая в Живерни художественная галерея.

Я хожу мимо нее уже тридцать лет. И все тридцать лет она меня раздражает.

Лавка похожа на пещеру Али-Бабы. Завидев меня, на пороге появился хозяин.