Читать книгу - "Петровка, 38. Огарева, 6. Противостояние - Юлиан Семенов"

Они ходили по улице Горького пятый час кряду.

– Леня, – сказал Росляков, – ты просто молодчина. Откуда ты только знаешь так много стихов? Неужели по школе?

– У нас Лев преподает с восьмого класса, он только нас ведет, мы поэтому литературу и любим… А другие классы ненавидят. Лев в учебники не заглядывает и нам не велит. Краткое содержание, язык, образ, кульминация – это же все чепуха…

– Да?

– Конечно. Читать надо побольше, тогда все будет ясно. Где образ, какое идейное содержание, в каком месте кульминация. А читают у нас ребята мало.

– Почему?

– Физика, космос. Это идет. А литература – так, времяпрепровождение. Несерьезно, говорят.

– А мы литературу любили. Смотри, как забавно: когда мы школу кончали, то почти все шли в гуманитарные вузы – на юридический, на истфак. Еще на журналистику многие пытались попасть.

– Я тоже мечтал…

– Почему «мечтал»? – спросил Костенко.

– Меня теперь туда на пушечный выстрел не подпустят.

– Да брось ты, как старуха, нудеть. Захочешь – подпустят. Важно захотеть. Это во всяком деле самое главное.

– Ты сейчас экзамены сдай, – посоветовал Костенко. – Тебе важно школу хорошо кончить…

– А я школу не люблю…

– Это почему же? – удивился Росляков.

– Я его понимаю. Школа прививает нелюбовь к литературе, – сердито буркнул Костенко. – Я Пушкина начал перечитывать уже в университете… А в школе нас мучили вопросами: «Каково социальное происхождение Татьяны Лариной?» и «Каковы главные отличительные черты “лишнего человека”?» Литература – это прекрасное, а про это именно забывают.

– Сейчас немного полегче, – сказал Ленька, – сейчас все-таки можно самому высказывать точку зрения… А раньше, говорят, надо было пересказывать, что писали в учебниках… И ничего своего… Лев Иванович ставит пятерку, если говоришь свое – пусть даже ошибаешься. А кто бубнит по учебнику, тем он больше четверки не ставит.

– Вообще школа сейчас ждет реформы, – заметил Костенко. – Кое-кто из моих друзей бранит кибернетику и счетно-вычислительные устройства, а ведь именно они будут определять будущее развитие прогресса. Через двадцать лет в седьмом классе на партах будут стоять маленькие счетные машины, ей-богу… Один мой дружок, математик, говорит, что в математике произошла революция: раньше надо было дать один ответ, в этом был смысл математики, а теперь высший смысл состоит в том, чтобы расчленить задачу на елико возможно большее количество вопросов, а потом эти вопросы засадить в счетную машину… А мы заставляем ребят зубрить формулы; мозг костенеет, инициативы нет…

– Кое-кто из твоих знакомых, – сказал Росляков, – видимо, бранит кибернетику с этической точки зрения, опасаясь ее самодовлеющего влияния на человечество…

– Потом доспорим, – вздохнул Костенко, – мой парень какие-то пассы делает, надо пойти посмотреть…

Он быстро пересек улицу Горького и спросил давешнего оперативника:

– Что случилось?

– Вспотел я, – ответил тот, – машу руками, чтоб тело проветрить…

– Большой ты человек…

– Испохабили планету, – сказал тот, – зима слякотная, весна – как в Африке, а летом дожди… Завтра вообще тридцать градусов ожидается.

– Во-во, – чертыхнулся Костенко, – а поедешь в отпуск, так калоши надо брать.

– Земля остывает, скоро все переменится. У меня дед говорит, что зима обернется летом, а весна – осенью.

– Прозорливый у тебя дед.

– Дед что надо. «В наше, – говорит, – время не соскучишься».

– На что это он, интересно, намекает?

Оперативник ответил:

– Он без умысла, что вы…

Костенко усмехнулся, весело оглядел оперативника и подмигнул ему.

– Нет, серьезно, – повторил тот, – просто дед с фантазией.

– Какая у деда может быть фантазия? У деда сплошной реализм должен быть. Давай воды выпьем, а то горло совсем пересохло. Сволочь, не идет до сих пор…

– Кто?

– Чита, кто…

Так и ходят они по улице. Говорят о пустяках, подшучивают друг над другом, а в голове только одна мысль: где он?

Внешне они спокойны, даже несколько расслабленны. А ведь под пиджаками не видно, как напряжены у них мышцы рук и спины; посторонний не знает, как устают глаза, потому что надо все время смотреть по сторонам и искать, и не просто искать, а так, чтобы непременно найти.