Читать книгу - "История об офортах - Станис Фаб"

За 21 день до судебного процесса

Майков встретился с Федором на набережной в плавучем ресторанчике, который расположился на переделанной по этому случаю барже. До обеда здесь практически не было посетителей и можно было общаться, не привлекая внимание любопытных.

Федор к удивлению Майкова был сегодня на удивление собран.

– Разительные перемены, что так?

– В предчувствии законного гонорара. У меня на него большие планы.

– Как это в традиции – делить то, чего еще нет. Ну ладно, как прошел визит в музей?

– Плодотворно. Все, что ты просил, я разузнал

– Хорошо, поделись знаниями.

– Местная живопись нынче в моде у иностранцев, особенно активно покупают китайцы. Они какую-то программу приняли. Если ты культурная семья, то дома желательно иметь картину, а не фотографию. Скупают все по дешевке. Но наши и этим деньгам рады.

Работы отца тоже спрашивают. Китайцы умнее всех поступают. Они свой первый визит делают в государственный музей – к специалистам. Вроде как на экскурсии, через них и узнают настоящих мастеров, а уж потом по частным галереям путешествуют. Большие молодцы.

– В каком смысле?

– А в том, что понимают – старые специалисты за любовь к искусству расскажут тебе про всех художников, лучших экспертов не найти.

– Хорошо, хорошо. Ну а папенька хорошо идет?

Федор с нескрываемой злобой посмотрел на Майкова.

– Да не коси, что, слабоваты продажи?

– Классика нонче не в тренде. Рисунки не так выигрышно смотрятся, как холсты в багетах. И потом тема. Отец рисует главным образом старый Лесовск. А кому охота тащить за тридевять земель уголок Лесовска. Словом, Спицын сейчас продается не очень.

– Это плохо. Даже очень плохо. Хотелось бы другого. Мы будем доказывать в процессе, что работы Спицына до тех пор, пока не были опубликованы большим тиражом, разлетались как горячие пирожки.

– Не получится. Музей подторговывает работами художников официально, так сказать, организует выставки-продажи. За год купили четыре офорта Спицына, а модного Кокорева боле 20 картин. Это легко проверить.

– Ну вот и пусть проверяют. Это не наша забота. Мы будем рассуждать и ставить вопросы. А доказательства пусть Чижевский ищет. Замотаем их, завалим запросами. Это время и деньги, которые они будут тратить и тратить, пока с ума не сойдут, пока сами не предложат мировую.

Если ремеслом папенька твой заработать не может, попытаемся сами, своими методами домашнюю копилку пополнить. А, Федяй, нынче говоришь графика не в моде? Говоришь, старый Лесовск перестал иностранцев привлекать? А может, как в пословице, плохому танцору все время что-то мешает?

Майков захохотал.

Федор зыркнул на Майкова.

– Отец хороший мастер!

– Ну конечно, хороший. Только ни хрена прокормить тебя не может. Я таких исторрий мно-о-го знаю. Лет через двести все опомнятся, писать и говорить о папеньке будут. Подождешь двести лет, Федяй?

Федяй обиделся не на шутку. Не за отца, за себя. Он представлял, что предстоящий судебный процесс станет для него не только возможностью получить деньги и решить если не все, то большую часть личных проблем. Но он еще хотел публичного признания. Он надеялся рассказать, как тяжело живут художники. Как несправедливо поступают чиновники, заставляя платить все больше и больше за мастерские, что сами художники от продаж своих работ получают крохи – все деньги оседают главным образом у перекупщиков и посредников. Федору казалось, что каждое судебное заседание будет начинаться с пламенной речи для журналистов, что телеканалы завалят его приглашениями выступить в эфирах. И тогда все узнают, каков на самом деле Федор Спицын.