Читать книгу - "Казнить Шарпея - Максим Теплый"

...Александр Фомин стал офицером потому, что никогда не мечтал ни о чем другом. Не было сомнений и в том, в какое училище пойти учиться.

Разумеется, в Рязань к «дяде Васе»[9], в десант.

Школьная золотая медаль давала право на один экзамен – русский и литература письменный. Разумеется, медкомиссию Саша прошел без замечаний.

Прохаживавшийся между рядами пожилой тучный экзаменатор, явно не военный, заглянув через плечо Александра, так увлекся текстом сочинения, что, прочитав последнюю страницу, взял в руки предыдущие, а прочитав все, растерянно сказал:

– За что ж вы его так, юноша? В сущности, Печорин не был таким чудовищем, каким вы его представили...

По русскому Саша получил «отлично». А вот за литературную часть ему поставили «удовлетворительно». Узнав результат, Фомин тут же отправился к начальнику училища и каким-то немыслимым образом пробился в кабинет.

Через пятнадцать минут сидевший в приемной адъютант с изумлением услышал по селектору приказ генерала принести два чая. Он смущенно пожал плечами, давая понять нервно прохаживавшемуся по комнате полковнику, что тоже не одобряет странностей начальника.

Когда же он еще через пару минут, выполняя поручение, оказался в кабинете, то увидел сидящих друг против друга нахального визитера и сбросившего китель начальника училища. Они азартно спорили.

– Нет, ты подожди! – горячился генерал. – По-твоему, Мартынов не осознавал, что стреляет в гордость нации, в гения?! Не осознавал, когда целился в сердце с шести шагов?! Не мог он не понимать, что его проклянут потомки! Тем более меньше четырех лет прошло, как другой варвар Пушкина убил!

– А при чем тут гордость нации? Разве гордости нации позволительно хамски унижать достоинство другого человека, его близких? Я же не спорю: Лермонтов – гений! Но кто сказал, товарищ генерал, что гению все позволено?!

Адъютант тихо вышел, закрыл за собой дверь и, отвечая на немой вопрос полковника, сказал:

– Похоже, надолго, товарищ полковник. Там наш генерал Лермонтова защищает от этого бугая. – И, увидев, как челюсть полковника медленно ползет вниз, серьезно добавил: – И Александра Сергеевича Пушкина – тоже...

Тройку исправили на пятерку, и Сашу зачислили в училище. Тем более что он успел рассказать начальнику училища, что является серебряным призером юношеского чемпионата России по самбо в полутяжелом весе, кандидатом в мастера спорта по спортивной гимнастике, а потом, по предложению восхищенного генерала, одолел его в армреслинге – сначала правой, а потом и левой.

...Учился Фомин блестяще, преуспел во всех военных дисциплинах и был лучшим спортсменом на курсе. Он бредил армией и настоящей войной. Однажды, приехав на один день в Москву, он всерьез поссорился с отцом, когда тот сказал ему:

– Что ты так рвешься на эту войну, сынок? Выучись, послужи, наберись опыта, – успеешь еще в этот Афган! Мы там застряли надолго!

Саша сумрачно глянул на отца и произнес:

– Папа Дима! Не говори со мной так, пожалуйста! Никогда! У меня щеки горят от того, что это говоришь ты – генерал Игнатов.

– Щеки горят! – взорвался Игнатов. – Что ты знаешь про войну?! Кровь, смрад, грязь и растревоженная совесть – вот что такое война! Любая!!! Даже самая справедливая!!! Потому что приходится убивать людей!!!

Саша ничего не ответил. Он резко повернулся и вышел из комнаты.

После этого разговора наступила долгая размолвка, которую так и не удалось преодолеть. Саша больше в Москву не приезжал, по телефону общался очень сдержанно, и преимущественно с матерью.

Через месяц после окончания училища, где Саша проучился четыре года, он сообщил, что уезжает в длительную командировку.

Игнатову не составило труда узнать, что сын вот уже полгода как проходил спецподготовку для выполнения особо сложных боевых операций в условиях горной местности. В число спецдисциплин входили альпинизм и скалолазание, использование парапланов и дельтапланов, тренировки на выживание в условиях низких температур и ведение боевых действий в составе небольших диверсионных групп.

Получив эту информацию, Игнатов провел бессонную ночь. Нина плакала. А он скрипел зубами и не знал, как правильно поступить. Одного его звонка хватило бы, чтобы Саша остался служить где-нибудь в Союзе. Несмотря на то что они носили разные фамилии, многие высшие чины Генштаба и командования ВДВ, разумеется, знали, что Александр Фомин – приемный сын влиятельного чекиста.

Но понимал он и то, что Саша ему этого не простит никогда.

Утром за завтраком, глядя в почерневшее лицо жены, он твердо сказал:

– Нина! Я никуда звонить не буду! Думаю, ты знаешь почему! Сейчас поеду на службу и попрошу, чтобы меня на денек отпустили в Рязань. Прямо сегодня. Собирайся! – Игнатов прижал к себе жену и повторил: – Собирайся! Надо, чтобы парень ушел на войну, зная, что мать с отцом считают его поступок правильным. Он мужчина и офицер!