Читать книгу - "Обман - Андерс де ла Мотт"

И выражение его лица моментально изменилось, стало жестче. Он несколько секунд продолжал смотреть на нее, при этом глаза его прищурились, а рот превратился в прямую черту.

– Там, в ячейке, было еще что-то? Помимо паспорта и той фотографии?..

Ни один мускул на ее лице не дрогнул, но дядя Таге медленно кивнул, как будто она, все равно чем-то себя выдав, подтвердила его предположение.

– Ты нашла что-то еще, гораздо более неприятное…

Ее рука на колене все еще тряслась; она чувствовала, как сердце бьется все сильнее, и изо всех сил старалась не допустить малейшего мимического движения, которое бы ее выдало. Дядя Таге по-прежнему сверлил ее взглядом, но на этот раз она не стала отводить глаза, а вместо этого немного опустила подбородок, при этом сохранив с ним зрительный контакт.

Пять секунд.

Десять…

– О’кей, – вздохнул он и поднял руки перед собой. – Это еще не всё. Я до последнего очень надеялся, что это-то мне не придется тебе рассказывать… Мы работали над специальным… проектом, можно так сказать, – продолжил он. – Довольно неоднозначным, что влекло за собой необходимость соблюдать исключительную осторожность. Именно поэтому мы не использовали наш собственный персонал, а привлекали людей со стороны, таких, как твой отец. Людей без формальной привязки к проекту, но все-таки абсолютно преданных…

– И таких, кого можно было легко списать, если что-то шло не так?

– Звучит, наверное, довольно цинично…

– Но это так, не правда ли?

Дядя Таге пожал плечами.

– Твой отец отлично знал правила игры. Понимал, как нужно себя вести. Так или иначе, в течение многих лет у нашего проекта был самый высокий государственный приоритет. Но вдруг все поменялось, политическую поддержку мы потеряли, а это повлекло за собой катастрофическое сокращение бюджета. Но свою работу делать мы продолжали, просто в менее заметной форме. Все мы – те, кто был задействован в проекте, – были убеждены в его значении для безопасности страны. Кроме того, нас поддерживали некоторые наши старые спонсоры, что дало нам возможность продолжить работать и в восьмидесятых. Но в конце концов нас предал один из самых старых друзей, один из тех, кто до этого поддерживал нас больше всего. Наш маленький отдел закрыли совсем, наши помещения отобрали, оставшийся персонал перевели в другие подразделения. И тогда я решил уйти из армии навсегда. После этого я работал уже в частном секторе…

– А папа, что стало с ним?

– Твой отец никогда не работал официально, никаких обязательств… – Дядя Таге покачал головой. – И это как-то неправильно, особенно с учетом того, как преданно он служил своему делу… Но, конечно, были и другие – такие, как он, люди, которые внезапно оказались не у дел, и им даже «спасибо» не сказали. Однако, боюсь, именно Эрланд воспринял это тяжелее всех. Его оттолкнули во второй раз, изгнали из коллектива…

Он сделал паузу, чтобы допить свою минералку.

– А когда, в каком году это было?

– Конец восьмидесятых; тебе, наверное, было лет одиннадцать-двенадцать…

Ребекка глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Тремор в правой руке наконец утих, поэтому она снова смогла положить ее на стол.

– Ты что-нибудь помнишь об этом времени, Ребекка?

– Н-н… хм, – у нее пропал голос, и она откашлялась. – Не так уж много.

Но это была неправда. Кое-что она помнила хорошо. Слишком хорошо.

* * *

Проснулся Эйч Пи только на следующий день вечером, в чем ничего странного не было. Ведь лег-то он только в четыре утра. Сидел до этого, прижавшись к проклятой стене, пытался выхватить хотя бы какую-то мелочь из разговора, шедшего за ней. Час за часом он слышал неразличимое бормотания, из которого ему удалось вычленить только отдельные слова.

К этому моменту целый блокнот у него был исписан тем, что, как ему казалось, он слышал, но понимать от этого больше Эйч Пи не стал. Несколько раз повторялись слова: «Лютер», «лабиринт» и «спаситель», но собрать их вместе в логичное целое у него не получалось. Он сел в кровати, почесал подбородок, подмышки и мошонку, затем выудил из пепельницы окурок из тех, что подлиннее, и начал искать зажигалку. Вся эта ситуация как-то выходила из-под его контроля. У него не было ни плана, ни защиты, копы его как следует потрепали, к тому же он под постоянным наблюдением.

С Беккой он не общался уже несколько недель, а может быть, и месяцев, что на самом деле очень хорошо. Если он будет держаться от нее подальше, то она – в безопасности. Проблема только в том, что ему ужасно одиноко!

Эйч Пи пытался было связаться с Манге, но хренов муслим не отвечает на звонки, а компьютерный магазин закрыт еще с зимы, когда его маленькие практиканты попали в каталажку. Можно было бы, в принципе, поехать в Фашту и позвонить ему прямо в дверь квартиры, но это слишком серьезное предприятие. К тому же, помимо того, что он предпочел бы вообще не выходить из квартиры, у него не было ни малейшего желания встретиться нос к носу с чертовой ведьмой Бетул, второй половиной его кореша…

В кухонном ящике Эйч Пи нашел-таки старый коробок спичек и после некоторых усилий сумел поджечь окурок. Но даже от сигареты настроение у него не улучшилось.

Наверное, он голоден, как волк. Прошло немало времени с того момента, как он разогрел в микроволновке готовый обед из коробки. Но аппетита не было никакого.

В тот же миг, как он улегся на диван, в спальне начал разрываться его телефон. Несколько секунд Эйч Пи подумывал, не проигнорировать ли ему звонок. Но, кто бы это ни был, этот человек явно был намерен с ним пообщаться, потому что телефон продолжал звонить.

И Эйч Пи догадался, что это должна быть Бекка, отчего настроение сразу же улучшилось. Он решил отступить от принципов и на этот раз ответить, поговорить совсем немного, чтобы только услышать ее голос. Вряд ли от этого будет большой вред.

Эйч Пи с трудом встал с дивана и поковылял обратно в спальню. По пути туда он понял, что что-то не сходится. Мелодия звонка правильная – проблема только в том, что свою «Нокию» он отключил сразу после того, как полиция его отпустила, положил ее в один из кухонных ящиков и вынул аккумулятор.

Значит, звонит другой телефон.

Эйч Пи ускорился и обогнул косяк двери спальни.

Звонок продолжал раздаваться; мелодия немного изменила характер, стала выше и резче. Как железом по стеклу. Наконец, он нашел источник звука. Под горой газет на прикроватном столике, в нескольких сантиметрах от пепельницы, в которой он недавно рылся. Эйч Пи сбросил все на пол спальни. И увидел, как на паркет сполз серебристый телефон и упал под кровать. На секунду сердце у него остановилось.

Телефон был мертв, отключен – он был в этом уверен! Он даже пытался на днях ночью оживить его, просто для надежности. Так почему же он его не сломал, не разбил дьявольскую штуковину молотком и не выбросил обломки в мусорный бак?