Читать книгу - "Лебединая песня мамонта - Елена Ивановна Логунова"

– …а слабые стороны – непереносимость длительного состояния внутреннего напряжения, чрезмерная требовательность к другим, нечувствительность к чужому горю, бурное возмущение ущемлением своих интересов, – договорила Марина.

– А мог такой тип покончить жизнь самоубийством? – спросила я с искренним интересом и, признаюсь, уважением.

Проявленное нашим психологом знание предмета произвело на меня впечатление.

– Вообще‑то эпилептоиды склонны к злобно‑тоскливому настроению с накапливающейся агрессией, очень обидчивы и – да, им свойственны суицидальные попытки как реакция на то, что им представляется вопиющей несправедливостью. – Марина собрала фотографии в пачку и выровняла ее, постучав блоком снимков по столу. – Кто следующий?

– Позвольте мне.

Кружкин снова встрепенулся, но тетушка сидела ближе и раньше взяла у предыдущего оратора фотки, а с ними и слово.

– Я, конечно, не психолог, – начала она, вытаскивая и показывая нужные снимки. – Но тоже обратила внимание на поддерживаемый в квартире порядок. И сделала вывод: Олег куда‑то спешно собирался. Смотрите, на диван брошены две рубашки, одна из байки в красно-голубую клетку, другая темно-синяя джинсовая. Очевидно, молодой человек выбирал, какую надеть, и предпочел какую‑то третью, но не вернул две забракованные на плечики в шкаф. Почему? Потому что очень спешил. И то же самое с носками: мы видим, что два клубочка валяются на полу, а не лежат в коробке на полке, как все остальные. В каком случае педантичный любитель порядка мог оставить две пары чистых носков на полу? Если так торопился, что ему было решительно некогда навести обычный порядок. У меня все. – Тетушка тоже собрала снимки и передала их Кружкину. – Василий, ваша очередь.

– Я даже не знаю, говорить ли, – засомневался художник. – Не хочется вас разочаровывать, вы тут такой прекрасный портрет нарисовали – и аккуратный этот ваш паренек, и пунктуальный, и дисциплинированный… Вот только это чистой воды сюрреализм – сочетание мечты и реальности.

– Вы хотите сказать, я ошиблась в трактовке увиденного на снимках? – нахмурилась Марина.

– Скорее, не совсем поняли, что именно увидели. – Кружкину явно не хотелось с ней конфликтовать.

Еще бы: он давно влюблен в Ирку, но та не отвечает на его чувства, поскольку верная супруга и добродетельная мать, а Марина удивительно похожа на сестру и притом не замужем.

– Не юли, Вася, – потребовала Ирка. – Объясни, в чем дело. Чего мы не поняли?

Кружкин вздохнул, разворошил стопку фотографий, нашел нужную, предъявил:

– Вот это что, по-вашему?

– Я говорила уже: разная полезная канцелярия, содержащаяся в безупречном порядке, – немного обиженно проворчала Марина.

– Ха, канцелярия! – Художник саркастически хохотнул. – Зачем кому‑то столько маленьких пакетиков с зип-застежкой, как вы думаете?

– Это очень удобно для хранения пуговок, бусин и прочих мелочей. – За надувшуюся Марину ответила тетушка. – Я, например, когда надолго отлучаюсь из дома, раскладываю в такие пакетики таблетки для ежедневного приема, чтобы не таскать с собой все свои пузырьки…

– Вот именно! – Василий почему‑то воспринял сказанное как поддержку.

– Может, наш Олег занимался плетением из бисера или подобным рукоделием, – предположила Ирка. – А что? Самое подходящее занятие для скрупулезного аккуратиста и педанта. – И обрадовалась, вспомнив: – Он точно творческая личность, у него в ящике скульптурный пластилин!

– Иринушка, святая простота! – всплеснул руками художник. – Ты где обитаешь, на розовом облаке? Совсем ничего не знаешь о трудовых буднях закладчиков?

– Кого-кого? – спросила я, ощутив неприятный холодок в груди.

Слышала уже это слово и, к сожалению, в крайне неприятном контексте.

– Закладчики – это такие нехорошие люди, которые прячут там и сям дозы наркотиков для покупателей этой дряни. – Кружкин наставительно сказал это не мне, а той же Ирке. – Закладчик, он же курьер, покупает у оптовика, которого называют складом, целую партию дури и продает ее маленькими порциями – чем меньше, тем дороже. А поскольку прячет он эти порции, они же закладки, как правило, под открытым небом, иногда творчески маскируя их под камни или, скажем, собачьи кучки с помощью скульптурного пластилина, – последнее словосочетание он выделил голосом, – то упаковывает в пакетики с застежками. Кладет таблетки в зип-лок, уже внутри выстраивает в один ряд, закручивает пакетик, выдавливая воздух, закрывает на застежку, потом обматывает скотчем или изолентой, а после как‑то творчески маскирует. Все ясно?

– Не все, – угрюмо буркнула Ирка, глядя на знатока исподлобья. – Тебе‑то откуда все это известно в таких подробностях, а, Вася?

– Богема, Иринушка, она такая, – развел руками художник. – Чуть ли не каждый творец на каком‑нибудь допинге – был, есть или будет, тут уж как се ля ви сложится. Я вот алкоголем злоупотреблял, признаюсь и каюсь. А многие мои знакомые и что‑то посерьезнее принимают, так что я наслышан.

– А многие закладчики и сами наркоманы, – задумчиво молвила наша психолог-социолог – тоже, видать, была наслышана. – А от наркозависимости до суицида – всего один шаг с десятого этажа…

Мы помолчали. В такой перспективе судьба Олега представлялась крайне печальной.

– Значит, с концами пропали зайкины гальки, – наконец с сожалением резюмировала Марина и встала. – Ну, мне пора. Спасибо за вкусный чай и приятную компанию, я побегу: мы с зайкой договорились в перерыв вместе пообедать.

– Что еще за зайка? – ревнивым шепотом спросил меня Кружкин, провожая взглядом уплывающую в прихожую Марину.

– Потом расскажу, – пообещала я. – Сейчас мне некогда, тоже пора бежать. Ириш, проводишь меня? Заодно котиков покормим.

Кормление котиков во дворе тетушкиного дома – занятие непростое и даже опасное, потому что в квартире на первом этаже живет дедуля, имеющий неблагородную привычку бомбардировать уличных матроскиных мелким картофелем. Видите ли, по его мнению, усатые-полосатые сильно портят воздух.

На самом деле в негласном рейтинге местных вонючек первое место занимает рыба, которую ловит и вялит, развесив на веревке, этот самый дедуля, а второе – его же сапоги, выставляемые сушиться на крыльцо. На третью позицию я бы поставила жуткие масляные духи соседки с третьего этажа и уже только на четвертое – котиков. Причем как раз к котикам у меня лично нет претензий, их запах превосходно маскируют природные ароматизаторы – сирень, жасмин и настурции.

Но у деда-бомбометателя свое собственное мнение по этому поводу, и он не жалеет картошки на прицельную стрельбу по зверушкам. А те не могут сопротивляться манящему амбре вялящейся рыбы и регулярно оказываются под огнем. Хотя коты весьма умны и знают о жизни все: что за теплом придут морозы, а за злым дедом с картошкой – добрые женщины с вкусным кормом.

Я предпочитаю не афишировать факт кормления мурзиков, чтобы не вызывать картофельный огонь на себя, а Ирка мне помогает, отвлекая вредного деда. Ему очень нравится моя подруга – у нее, на взгляд представителя поколения, воспитанного на таких