Читать книгу - "Артефакт с темным прошлым - Алексей Макеев"

как у кота, который со стола стащил колбасу и теперь корчит из себя святую невинность, будто он совершенно ни при чем… Его версия о том, что Рябинин сам организовал похищение, по-моему, никакой критики не выдерживает. О какой фальсификации может идти речь, если вещество, из которого изготовлена статуэтка, они отправляли на анализ?!

– Вот-вот! – Лев иронично усмехнулся. – Хоть и старался академик напустить вальяжности, вид он имел кисловатый. А еще мы узнали от него имена двух научных деятелей, придерживающихся таких же позиций, как и он сам. Думаю, с ними нам тоже нужно бы встретиться. Так, на всякий случай. Вдруг скажут что-то дельное? Как известно, всякий человек является носителем достаточно интересной информации. Говорят, даже бред сумасшедшего содержит в себе какие-то логические начала. Ты кого выбираешь? Фуклюнина или Кимревича?

Сунув руки в карманы и глядя на облака, Стас как бы нехотя обронил:

– Ну, пусть будет Фуклюнин… Знаешь, Лева, все эти ревнители «правильной науки» мне уж очень напоминают инквизиторов, которые когда-то сожгли Джордано Бруно, пытали Галилея и уничтожали книги, которые противоречили той же Библии… Кстати, у тебя координаты Фуклюнина имеются?

Доставая телефон, Лев отрицательно мотнул головой:

– Ты не поверишь, но у меня нет координат и Кимревича. Зато есть номер нашего информотдела!

Он созвонился с начальником информотдела главка майором Жаворонковым, и уже через пару минут тот сообщил, что членкор Фуклюнин возглавляет лабораторию современной биохимии, которая находится на проспекте Дружбы. А вот профессор Кимревич, как явствовало из сообщения информотдела, заведует кафедрой физики Инженерно-технического университета на улице Светлой. Договорившись быть на связи, приятели отправились каждый в своем направлении.

…Прибыв на такси к главному корпусу ИТУ – четырехэтажному зданию модернистско-авангардистской архитектуры, Гуров направился к его проходной, через стеклянную дверь которой без конца сновали люди самых разных возрастов. Разумеется, большинство посетителей университетского здания было представлено молодежью студенческих лет, и лишь какая-то часть смотрелась людьми куда более солидного возраста. Показав на входе свое удостоверение и выяснив, как ему найти профессора Кимревича, сопровождаемый удивленным взглядом вахтера, Лев направился к лестнице, ведущей на верхние этажи. Кабинет Кимревича находился на втором этаже, о чем извещала черная с золотыми буквами табличка на двери. Профессор оказался на месте, он рылся в груде бумаг, лежащих на его столе. Узнав, что за визитер к нему пожаловал, хозяин кабинета свой бумажный холм отодвинул вбок и предложил гостю присесть в кресло ультрасовременного, авангардистского дизайна, стоящее напротив его стола.

Гуров осторожно опустился на этот замысловато скомпонованный предмет мебели, который легким скрипом известил о том, что гость хозяина кабинета вовсе не из числа невесомых объектов Вселенной, и вкратце рассказал о том, что заставило его заявиться в ИТУ. Упомянув о своей встрече с академиком Игорянцевым, Лев добавил, что отнимает время у «уважаемого Андрея Максимилиановича» не ради какого-то там праздного любопытства, а исключительно для установления истины. Но, чтобы ее установить, нужно понять, так сказать, «парадигму» нравов и обычаев в современной науке.

Внимательно выслушав его, профессор (в отличие от Игорянцева, рыхловатый толстячок с большой лысиной и носом картошкой) понимающе покачал головой и, поправив очки, задумчиво резюмировал:

– То есть вас интересует, насколько велика вероятность того, что хищение произошло из заурядной корысти, и не имеет ли здесь места быть своего рода недобросовестная научная конкуренция, замаскированная под вульгарный криминал? Ну, что я могу здесь сказать? Я – физик, человек, очень далекий от палеонтологии. Да, о Рябинине я слышал, и не раз, хотя лично с ним не знаком.

– Андрей Максимилианович, простите, что перебиваю! О Рябинине вы слышали от Эдуарда Константиновича? Кстати, сразу хочу уведомить: академик Игорянцев – не в числе подозреваемых! – Гуров упреждающе поднял руку.

– Да, и от Эдуарда я слышал тоже… И от других… – Собеседник Льва сцепил пальцы рук, лежащих на столе, в замок. – Общее мнение – Рябинин своего рода маргинал от науки. Он выдвигает совершенно фантастические гипотезы, не заботясь о доказательной базе. Он берется опровергать мнение общепризнанных ученых. Он, можно сказать, третирует устоявшихся авторитетов…

– То есть имеется немалое число тех ученых, как наших, так и иностранцев, которые научной деятельностью Рябинина могут быть очень даже недовольны и каким-то образом на нее реагировать? – сразу же отреагировал Лев, чуть прищурившись и даже несколько подавшись вперед.

– Ну, ну, ну! – рассмеявшись, Кимревич несогласно помотал головой. – Зачем же делать такие слишком уж далеко идущие выводы? Не будете же вы утверждать, что можно ставить знак равенства между научным сообществом и уголовной «малиной»! Напомню вам Пушкина: гений и злодейство явления несовместные.

Теперь уже рассмеялся Гуров:

– Андрей Максимилианович, кем бы ни был человек, он всего лишь человек, со всеми человеческими слабостями и недостатками, и никак не бог. Не буду упоминать о конан-дойлевском профессоре Мориарти. Но, согласитесь, его прототипов в нашем мире хватает.

Лев рассказал, как лет двадцать назад ему довелось расследовать убийство сотрудника некой химлаборатории. Молодой химик, подающий большие надежды, однажды умер прямо на рабочем месте. Как выяснилось на вскрытии, его сердце поразил обширный инфаркт. Казалось бы, что в том особенного? Всякое случается. Поэтому Гурову поручили провести чисто формальную проверку. И вот в итоге следственных действий Льву удалось выяснить, что лаборант оказался одним из «углов» так называемого любовного треугольника. Оперу рассказали по секрету, что потерпевший и руководитель лаборатории, кандидат наук, претендовали на внимание молоденькой лаборанточки. И умерший имел все шансы добиться ее расположения. И тогда Лев копнул поглубже. И что же оказалось? Завлабораторией «угостил» парня опасным сильнодействующим токсином. Как потом виновник признался, убивать своего конкурента он не планировал, просто неправильно рассчитал дозу. Пришлось предстать перед судом…

– Грустная история! – вздохнул Кимревич. – Это намек на то, что между Рябининым и Игорянцевым тоже имела место быть некая роковая особа?

– Нет! Хоть между Рябининым и Игорянцевым действительно стояла роковая особа, это было слишком давно, чтобы по прошествии многих лет кто-то из них вдруг начал сводить счеты, – невозмутимо парировал Лев, давая понять, что данный факт ему известен, но большого значения он ему не придает. – Тем более что Игорянцеву та девушка не очень-то и была нужна. Насколько я мог понять, он идейный холостяк, которого женщины вообще не интересуют. Допускаю, что это может быть связано с его здоровьем.

– Хм-м!.. – недоуменно протянул хозяин кабинета. – Ну, вообще-то да, у Эдуарда и в самом деле есть специфические проблемы с мужским здоровьем. Вы это поняли благодаря дедукции или у вас хороший багаж познаний в медицине?

– И то и другое, – Гуров коротко отмахнулся. – Но прежде всего у меня хорошо