Читать книгу - "Смерть берет тайм-аут - Эйлет Уолдман"

Вассерман покачал головой:

— Я к ним даже не подхожу. Они сами ко мне приходят.

Он не подходит к ним? Я тут же вспомнила, как мне приходилось унижаться перед заместителями прокуроров, умоляя, чтобы признание вины подзащитного сократило ему срок на пару лет. Что бы произошло, если бы я ждала их и никогда не шла сама на полусогнутых? Что стало бы с моими клиентами? Прокуроры обвиняли бы их во всех смертных грехах, не делая даже незначительных уступок, как это происходило после моих слезных прошений?

— Если прокурор и придет к вам первым, он, в лучшем случае, отменит требование смертной казни. Если вообще согласится учитывать признание вины, — заявила я скорее потому, что хотелось дать ему понять — я знаю, о чем идет речь. Вряд ли его интересует мое мнение относительно наших шансов на успех.

— Все может быть. Это зависит от того, насколько серьезным сочтут это дело.

Он опять откинулся в своем гамаке.

— Всплыло что-то новое? — спросила я. Вдруг появилась информация, оправдывающая нашего подзащитного?

— Судья принял наше ходатайство о продолжении расследования, и вчера мы получили информацию о финансовом состоянии жертвы, в том числе и о банковских вкладах.

— И что?

— Есть несколько любопытных фактов.

— Любопытных? Каких?

— За пару месяцев до смерти Хло сделала несколько крупных банковских вкладов.

— Насколько крупных?

— Два депозита по пятьдесят тысяч долларов каждый.

Я присвистнула. Это действительно большая сумма.

— Откуда были чеки?

— Переводы с номерного счета в каком-то латвийском банке.

— Латвийском?

— Это новшество оффшорных банков. Возможно, нам и удастся узнать, кто владелец счета, но это будет очень сложно.

— Есть ли предположения, откуда эти деньги?

— Пока нет. Поларис Джонс утверждает, что ничего не знает о вкладах. Один из моих детективов работает над этим вопросом, но будет лучше, если вы спросите свидетелей о депозитах, раз уж с ними общаетесь. Может, удастся что-нибудь узнать.

— Пожалуйста, — ответила я, радуясь, что он так легко дал мне задание. Вдруг мы с Элом проведем отличную работу, и Вассерман будет восхищен. Может, он снова нас наймет или порекомендует другим адвокатам. Вот это будет настоящее дело! Я обуздала свое разыгравшееся воображение и продолжила:

— Поларис может знать о депозитах больше, чем говорит. Мы всякое о нем слышали.

И я рассказала Вассерману о жестокости Полариса.

— Возможно, мой клиент лжет, — предположил адвокат.

— Может быть, — с сомнением произнесла я.

— Сообщите мне, если что-нибудь удастся узнать, — он опустил руки на колени, собираясь встать.

— А что с выпуском под залог? — спросила я.

Вассерман задержался и, нахмурившись, посмотрел на меня:

— А что с выпуском под залог?

— Вы, наверное, знаете, что Юпитеру не сладко приходится в тюрьме. Планируете ли вы снова ходатайствовать о выпуске под залог?

Вассерман сжал челюсти, и возникло неприятное ощущение, что энтузиазм, появившийся у меня во время беседы, превратился в пшик.

— Наше ходатайство об освобождении Юпитера под залог было отклонено, как и апелляция. Откровенно говоря, я и не ожидал, что дадут положительный ответ. Всем известно, что Юпитер принимал наркотики и уезжал из страны. У него нет жилья, а доходы он может получать только от отца. С обществом у него практически никаких связей нет.

Я кивнула и решила не продолжать эту тему. Но потом вспомнила обгрызенные ногти и искусанные губы Юпитера:

— А как насчет лечения от наркотической зависимости? Может быть, попробовать поместить его в реабилитационный центр?

Вассерман снова нахмурился:

— Я подумаю об этом.

Он демонстративно посмотрел на часы.

— Есть еще кое-что.

Я рассказала ему о смерти матери Лили:

— Она умерла в результате несчастного случая. Поларис отказался рассказать о случившемся, но я попытаюсь выяснить, что произошло.

Вассерман покачал головой:

— Не беспокойтесь. Несчастный случай, произошедший тридцать лет назад, не имеет к этому никакого отношения.

— Он может иметь отношение, — продолжала настаивать я. — Возможно, ее убили.

Он пожал плечами:

— Даже если и так. Юпитер был ребенком, когда это случилось. А Хло еще не родилась. Это не относится к делу. Не тратьте свое время. Или деньги нашего клиента.

Я была готова с ним поспорить, но он поднял руку:

— Пустая трата времени, госпожа Эпплбаум.

— Но это может прояснить мотив убийства Хло!

— Сомневаюсь. Что ж, давайте закончим, так как мне нужно подготовиться к выступлению в суде.

Он непринужденно поднялся со своего кресла-гамака и подождал, пока я пройду. Я собрала вещи, недовольная отказом провести расследование в Мексике, которое могло дать интересную информацию. И вдруг меня осенило, почему он считает это неважным: он уверен в виновности нашего клиента. Ему нужны только улики, вроде банковских вкладов, чтобы запутать ситуацию. Если ему удастся отыскать факты, порочащие Хло, и прокурор забеспокоится, что присяжные не проникнутся к ней сочувствием, Вассерман сможет убедить их помиловать обвиняемого. Юпитер признает себя виновным и получит наказание менее суровое, чем смертная казнь, а Вассерман окажется благородным спасителем, вырвавшим победу из цепких лап смерти.

И возможно, что для Юпитера это самый лучший исход ситуации. В случае, если он убил мачеху. А если он невиновен, то любое наказание слишком жестоко. В эту минуту стало ясно, что, возможно, я — единственный человек, готовый поверить в невиновность Юпитера. Если, конечно, и Лили ему тоже не верит. Я надеялась, что верит, так как она сама ставила подпись на чеках.

Вассерман распахнул передо мной дверь, и когда я вышла в приемную, произнес:

— Я попрошу Валери, чтобы она показала вам банковские документы.

Он умолк, увидев Руби, которая лежала на диване с высунутым языком, свесив голову. Но поразила его, скорее всего, секретарша. Она точно так же лежала на своем столе с открытым ртом. В язык было вдето кольцо. При виде нас она вскочила, а именно скатилась со стола и с грохотом приземлилась, что вызвало у Руби взрыв смеха.

— Мне не с кем было оставить ее дома, — сказала я.

Вассерман ласково улыбнулся дочке, очень удивив меня:

— Не беспокойтесь об этом. У меня своих четверо.

— Четверо?

— Четырехлетние близнецы и две дочери вашего возраста.