Читать книгу - "В день пятый - Эндрю Джеймс Хартли"

Геркуланум отличался от Помпеев. Он был гораздо меньше и состоял преимущественно из развалин жилых домов. Здесь в отличие от его более знаменитого собрата по несчастью почти не было больших храмов и общественных зданий. Территория комплекса определялась не столько размерами древнего поселения, сколько тем, что на его месте находился современный город. Раскопки просто нельзя было продолжать, не отселив предварительно большое количество жителей.

Геркуланум исчез во время того же самого извержения Везувия, что и Помпеи, однако он был погребен не пеплом и падающими с неба камнями, а рекой вулканической лавы, затопившей город. В результате создались совершенно иные условия консервации и даже сохранилась обугленная деревянная мебель.

Раскопки велись хаотично после того, как в 1709 году офицер кавалерийского полка, расквартированного здесь, копая колодец, случайно наткнулся на развалины древнего театра. При Карле III продолжали рыть во все стороны наугад подземные ходы. Находки оседали в частных собраниях, поступали в местные музеи и просто исчезали. Были раскопаны целые здания, однако на протяжении двухсот с лишним лет работы проходили без систематического научного подхода.

Развалины оказались под современным городом, построенным над ними, в некоторых случаях почти в сорока ярдах ниже. Для доступа в комплекс требовалось проделать долгий спуск по пандусу. Томас сразу же обратил внимание на то, что улицы здесь уже, чем в Помпеях, дома сохранились гораздо лучше, у некоторых даже уцелели вторые этажи. Ему вспомнились слова из «Оды греческой вазе» Китса, посвященные брошенному городу:

О, этот город, утро на лугу,

И нет здесь никого, кто б рассказал,

Зачем так грустен этот хоровод.[12]

Верно подмечено.

Они с сестрой Робертой договорились встретиться через два часа у входа. После его заявления о том, что он не понимает монашек и религию, она с ним почти не разговаривала, поэтому решение осмотреть развалины порознь встретила с облегчением. Томас не мог сказать, то ли сестра Роберта обиделась на него, то ли просто не может определить, что он о ней думает, но понимал, что для заглаживания обиды ему нужно будет извиниться и углубиться в свое личное прошлое, чего Найт совсем не хотел. Томас вздохнул, недоумевая по поводу того, какое ему до этого дело. В конце концов, он едва знаком с этой женщиной.

«Все же, несмотря на твою позицию бродяги-одиночки, было очень хорошо иметь рядом человека, с которым можно поговорить. Он не судит тебя, по крайней мере вслух».

В поезде Томаса осенила странная мысль. Ему вдруг пришло в голову, что отец Пьетро, вероятно, посчитал его недостойным брата и потому сжег бумаги Эда. Подобное объяснение привело Найта в ярость, хотя он и понимал, что оно, возможно, не так уж и далеко от истины. Бесспорно, с Джимом, отцом Джованни, отцом Пьетро у Эда в последние годы было гораздо больше общего, чем со своим родным братом.

Не потому ли Томас предпринял эти бесплодные поиски? Желая доказать, что он любил своего брата ничуть не меньше, чем его собратья-священники?