Читать книгу - "Визит дамы в черном - Елена Хорватова"

Дмитрий собирался на вокзал, когда у входа задребезжал звонок. Кто-то немилосердно накручивал ручку звонка и одновременно колотил кулаками в дверь.

— Кто там? — крикнул удивленный Петя.

— Открывайте, полиция!

В квартиру вошла целая процессия — квартальный надзиратель, еще два полицейских, строгий и важный господин в штатском и Федор Иванович Багров с каменным выражением лица. Дмитрий и Петя переглянулись.

— Господа Колычев и Бурмин? — обратился к ним квартальный. — Получена жалоба, что вы в арендованной вами квартире задерживаете девицу Марфу Багрову, двадцати лет, которую разыскивает ее отец. Позвольте осмотреть помещение.

Стуча сапогами по паркету, полицейские кинулись в разные стороны. Тип в штатском остался рядом с Митей и заметил саквояж, приготовленный в дорогу.

— Никак уезжать собрались? Придется повременить… Вы, господа студенты, будущие юристы, должны бы понимать, как дурно оказаться на заметке в полиции.

— На заметку, как вы изволили выразиться, берут злоумышленников. А мы пока ни в чем не провинились, — ответил Петр.

Мрачный Митя сидел на стуле молча, ему не хотелось говорить с полицейскими чинами.

Ни беглый осмотр, ни тщательный обыск никаких результатов не дали. Ни самой Марты, переехавшей накануне к Цегинским, ни следов ее пребывания полицейские не обнаружили. Единственным их уловом оказались несколько писем и записок, написанных рукой Марты и выуженных из Митиного стола.

— Так, стало быть, знакомства с девицей Багровой не отрицаете?

— Да, мы знакомы.

— А давно ли вы видели Багрову и имеете ли о ней какие-нибудь сведения?

Петр решил пойти ва-банк:

— Мадемуазель Багрова вчера нанесла нам визит.

Полицейские оживились.

— Она сообщила вам о своем местопребывании? С ней можно связаться? Она приходила к вам одна?

Петр сообразил, что появление мадам Цегинской не могло пройти незамеченным, кто-нибудь из соседей обязательно расскажет, что она увезла Марту, обойти этот факт нельзя, но и назвать имя Стефании Леонардовны невозможно.

— Она была с тетушкой. Вероятно, у нее и живет.

— С какой тетушкой? — взвыл Багров. — Нет у нее никакой тетушки!

— Имя тетушки? — полицейские напряглись.

— Имя я как-то запамятовал. Марта так невнятно его произнесла… Марья Петровна? Нет, вроде Дарья… И не Петровна, а Фроловна. Нет, все-таки Марья!

— Молодой человек, вы тут шутки не шутите!

— Да какие тут шутки? Ну заехала знакомая к нам на минутку по пути, парой фраз перекинулись, и она отбыла. А тетушку мне запоминать ни к чему. Нет у меня интереса к тетушке.

— Ну-с, а вы, господин Колычев, что скажете?

— Да то же самое и скажу. Насколько я знаком с законом, принимать у себя друзей никому не запрещено и преступлением не является.

Опрошенные полицией соседи и прислуга в своих показаниях были единодушны: студенты — люди приличные, девушки у них в гостях бывали, но редко, никаких скандалов, попоек и драк не водилось. Дворник утверждал, что девица с предъявленной ему фотографии вчера была у студентов в гостях, как приехала, он не видел, отвлекся, но видел, как уезжала вместе с солидной дамой в летах.

— Барышня, надо думать, серьезная — к мужчинам в гости с маменькой, от греха подальше. Маменька ихняя — госпожа почтенная, одета богато, экипаж хороший. Какой экипаж? Обыкновенный, коляска рессорная, пара лошадей гнедых. Гривенник на водку-с пожертвовали.

В итоге полиция была вынуждена ретироваться. Но господин Багров никак не мог согласиться с таким поворотом событий.

— Вы напрасно верите этому прохиндею! Он все врет. И дружок его врет. Я запретил дочери всякое общение с господином Колычевым — и что? Он продолжает заманивать мою дочь к себе! И что это за дама с ней была? Может быть, содержательница притона?

— Успокойтесь, господин хороший! Я сам отец, и вполне вас понимаю, — втолковывал ему квартальный. — Да только, батенька мой, скандал для отпугивания негодных женихов не всегда пригоден. Нынешние-то, они не робкие, не отступятся. Вот вы послушайте, какая у меня весной история приключилась с дочерью…

С этими словами квартальный увлек пышущего злобой Багрова за дверь.

— Извини, Петя, я втравил тебя в безобразный скандал, — сказал Дмитрий, когда наконец остался наедине с другом.

— Полно тебе, не извиняйся. А каков, однако, этот папенька! Пожалуй, тебе надо поторопиться с поездкой в Варшаву, чтобы иметь на руках козыри.

— А я опоздал на Варшавский вокзал к поезду, и билет пропал… Придется ехать завтра.

— Тебе денег-то хватит на поездку?

— Хватит. Пришлось заложить золотой портсигар, который так торжественно вручил мне дедушка Прохор. Стыдно перед Мартой, но я думаю, она простила бы, если б даже и знала об этом. Ведь я еду в Варшаву ради ее блага… Постараюсь позже выкупить портсигар из залога, все-таки память о покойном старике Почивалове. А ты заметил, что о родстве дочери с Цегинскими Багров не знает? Ему и в голову не пришло, что у Марты и впрямь есть в Петербурге тетушка. Мои подозрения явно обоснованны. Я уверен, что в Варшаве удастся раскрыть немало секретов.

— Митя, раз уж ты сегодня не попал на поезд, пойдем посидим в трактире, развеемся. По-хорошему, сегодня и в ресторан сходить не помешало бы, мы заслужили. Но не будем перед поездкой транжирить деньги. Зайдем в наше место, закажем две пары пива, селедочку и котлеты. А?

У приятелей было свое любимое место, называемое в обиходе «нашим» — небольшой чистенький трактир в переулке за Гороховой. Заведение не из роскошных, так, трактиришко средней руки, но готовили вкусно, и, в отличие от извозчичьих трактиров, публика собиралась почище — мелкие чиновники, студенты, торговцы, народ неприхотливый и не скандальный.

Петр и Митя устроились за столиком у окна и сделали половому заказ. Парень мгновенно расставил на простой белой скатерти тарелки и бутылки.

Публики в зале оказалось немного. За двумя столиками торопливо перекусывали одинокие посетители. У входа, за сдвинутыми столами, пили пиво небогато одетые немцы, похожие на принарядившихся подмастерьев. В углу гуляла подвыпившая компания каких-то неопределенного вида личностей.

— Давай, брат, выпьем за удачу! — Петя наполнил кружки. — Пусть твоя поездка поможет расставить все точки над «i».

Дмитрий поднял свою кружку, покрывшуюся шапкой белой пены.

Немецкие подмастерья хором грянули песню, в которой просили родной фатерланд рассчитывать на их силы.

— Хотелось бы и мне исполнить нечто подобное в адрес России, — задумчиво сказал Петр. — Почему у нас все патриотические песни слагают исключительно о бесправии крестьян либо об атаманах бандитских шаек?