Читать книгу - "Судьба вампира - Дэннис Крик"

Гроб был пуст.

Писатель перевел дыхание и вонзил лопату в землю. Оперся на черенок, свесив голову вниз. Именно в этой позе его застал страх.

Кто-то осторожно положил руку на его плечо. От внезапного прикосновения Виктор вздрогнул, но поворачиваться сразу не решился. Если этот кто-то хотел причинить ему вред, то давно бы уже причинил, тем более стоял он у него за спиной.

Писатель чувствовал тяжелое дыхание затылком и ждал. Спустя миг что-то холодное и твердое уперлось ему в бок.

– Брось лопату.

Наконец, он повернулся.

Перед ним стоял низкий мужчина в потрепанной кожаной куртке и рабочих штанах. Он держал в руках двуствольное ружье, дуло которого упиралось писателю под ребра.

От неожиданности Виктор дернулся, одна его нога поехала по мокрой траве, на миг он потерял равновесие, уронил лопату. Но этого мгновения, этой частицы пустоты вполне хватило, чтобы он рухнул в могилу.

Когда он открыл глаза, дождь уже кончился. Луна все так же светила в небе, только на этот раз она нависала прямо над ним, ее бледный диск заслонял силуэт человека с ружьем.

Он узнал Холумбека. Странного сторожа с кривым уродливым ртом и вытянутым подбородком. И тут же поднялся.

Ни вкрадчивый, временами даже испуганный внутренний голос, умоляющий его не двигаться, ни объективная опасность, исходящая от ствола направленного на него ружья, не могли заставить его отказаться от прыжка.

Перед тем, как ноги его оторвались от земли, его посетило непередаваемое ощущение. Момент обретения фантастической силы. Той, на которую раньше он был не способен. Той, о которой многие лишь мечтают, являя миру жалкие попытки в ее первом приближении.

Пальцы его неимоверно удлинились (скрип костей сопровождал сие явление, когда фаланги их медленно вытягивались вперед, подобно телескопическим антеннам), когти впились в сырую землю, зубы застучали друг о друга, клыки увеличились и высунулись изо рта, став смертоносным оружием.

Ноги его обрели удивительную устойчивость, мышцы налились силой. Вялость, присущая его членам ранее, в мгновение ока испарилась, и теперь о ней он вспоминал, как о непривычном недостатке, от которого ему посчастливилось так быстро избавиться. Тело его стало пружинистым, как тело дикой кошки. Зрение удивляло зоркостью. Слух улавливал малейший писк насекомого в траве. И вместе с этими волшебными способностями, происхождения которых он не знал, его охватило до боли знакомое чувство.

Зубы свело от голода, энергия которого будоражила сознание, ранее плывущее, теперь же сосредоточенное донельзя. Взгляд уткнулся в одну точку – человека, что стоял на краю могилы и целился в него из двуствольного ружья.

Вампир задышал тяжело и часто, изо рта его пошел пар. Неведомые голоса запели, а капелла в его голове. И ко всей той силе, дарованной ему свыше, их крикливые созвучия прибавили еще и дьявольскую ярость.

Произнося про себя приказы к отступлению врага, он твердо верил в их исполнение, совсем, как тогда, когда говорил тупоголовому надзирателю отдать ему ключи.

Но сейчас его концентрации явно не хватало. Полностью сосредоточиться у него не получалось. Возбуждение, связанное с предвкушением драки и подстегиваемое острым чувством голода, отнимало у него много сил и внимания.

И он понял, что чудесное преображение лишает его ментальной власти над своей жертвой.

– Стой, где стоишь! – резко скомандовал сторож. Виктор не двинулся с места.

– Я сразу понял, что ты ненормальный, – Холумбек посмотрел на вскрытый гроб, потом снова на вандала.

– Зачем ты раскопал ее могилу? – голос его понизился. Где-то на полпути от изумления к ярости он сильно надломился, превратившись в шепот.

Воспользовавшись сиюминутным замешательством врага, Виктор резко рванул вперед.

В этот момент раздался выстрел. Пуля попала в грудь нападавшему. Вампир вздрогнул, но не упал. Он запрокинул голову, из горла вырвался хрип. Зрачки его закатились, обнажив дрожащие белки, которые тут же налились кровью. Пронизывающее дух пение по-прежнему звенело в ушах, не давая опомниться.

Одним прыжком он преодолел расстояние, отделяющее его от сторожа. Толкнул его и застыл на месте в секундном колебании. Голод звал его к плоти, но разум кричал – «бежать»!

И что ему было делать: слушать голос разума или внимать зову плоти?

Соблазн впиться клыками в горло человека был велик. Впиться и разорвать ненавистную плоть в клочья, захлебываясь теплой кровью!

Насытиться, насытиться… вот истинное благо для него. И ничто теперь не способно его остановить.

Он стал богом! Из малоприметного андердога он превратился в Фаворита, способного вершить людские судьбы. И первой его жертвой должен стать сторож Черной Долины.

С расцарапанной щеки человека закапала кровь. Виктор заметил несколько капель на своей одежде и ботинках. Одна из них попала ему на руку. Он завороженно уставился на нее, на миг вообще выпав из реальности. Язык его непроизвольно высунулся наружу, готовый вот-вот слизнуть вожделенную жидкость.

Но…

Крик сторожа вывел его из одномоментного оцепенения.

Вдруг он схватил деревянную трость Холумбека и бросился бежать.

Довольно быстро он покинул Черную Долину, но далеко от кладбища не убежал.

Скорость и сила были потеряны им прямо на бегу спустя несколько минут после стремительного рывка. Оказывается, прилив божественных способностей был лишь скоротечной вспышкой, едва сверкнувшей в его теле, а потом без сожаления оставившей его.

Виктор поскользнулся и упал в грязную лужу у старого дуба. Подняться у него получилось не сразу, так как ноги его не слушались, а руки постоянно скользили по земле.

Среди переплетающихся ветвей он заметил призрачный силуэт, фигуру человека, притаившегося под сенью дерева. Отчаянному бегству писатель предпочел рискованную встречу. Хотя понимал, что былая ловкость и сила к нему уже не вернутся.

Но тревога его оказалась напрасной, потому что вскоре таинственная фигура исчезла.

Опираясь на ореховую трость Холумбека, писатель медленно побрел в мотель.

Наступило долгожданное утро.

В номере отеля горел тусклый свет одинокого торшера. Тень от него падала на лицо человека, в изнеможении лежащего поперек кровати. Перманентная боль в горле уже не вызывала у него озабоченности, она стала неотъемлемой частью сознания, породниться с которой было проще, чем избавиться от нее.

Первой мыслью Виктора Мурсии после того как он открыл глаза, была мысль о враче. Он потянулся к телефону, но тут же замер, понимая, что совершает роковую ошибку.

Врач непременно догадается о чужаке, которого вовсю разыскивает полиция, сообщит копам, и его отправят в тюрьму. Нет, он не боялся снова оказаться в затхлом подвале в Саванне (хотя такая перспектива, безусловно, его не радовала). Он боялся того, что, будучи лишенным свободы, так никогда и не узнает, кто такая Анна Фабиански, и зачем она убила тех парней.