Читать книгу - "Томка и рассвет мертвецов - Роман Грачёв"

23 ноября

Ястреб не дал забыть о себе. Он такой — не позволит соскочить с крючка, раз уж ты на него добровольно подцепился.

Едва разомкнув глаза, Изгой понял, что свалял дурака, позвонив накануне вечером по найденному в блокноте телефону. Похмельное утро навалилось всей массой. Вдобавок к отвратительному физическому состоянию в голову ударила мысль: «ВЛЯПАЛСЯ!».

Дурак, дурак, дурак.

Он лежал на спине и беззвучно плакал, не открывая глаз.

Мобильный телефон заиграл на тумбочке заунывную мелодию. Он протянул руку, нащупал аппарат и поднес к лицу. Не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто звонит.

Говорили умные люди: если выпил, отключи телефон и не подходи к компьютеру, иначе следующим утром (возможно, и последующие несколько дней) будешь сгорать от стыда.

— Алло?

— Хе-ге! — откликнулся Ястреб. — Живой?

— Чуть-чуть.

— Понятно. — Бывший приятель и не думал скрывать удовольствия. — Дело поправимое. Короче, ты в состоянии сейчас запоминать?

— Попробую.

— Я договорился с нашими ребятами. Вечером встречаемся в грузинском ресторане у стадиона. Знаешь такой?

— Проходил как-то мимо.

— Отлично! Сегодня ты не пройдешь мимо, а войдешь внутрь. У нас заказан столик на семь. Большая просьба не опаздывать.

— А если я…

— А никаких «если» быть не может, ты же понимаешь. Это ты мне позвонил, а не я тебе. Никто за язык не тянул, так что отнекиваться поздно. Если не придешь, я сам тебя найду. В любом случае пообщаться нам придется.

Изгой промолчал. Он был раздавлен.

— В семь, — отчеканил Ястреб и отключился.

Изгой долго валялся в постели. Даже не смотрел на часы. В квартире стояла тишина, тетя Нина ушла. Это к лучшему. Он не хотел выслушивать нотации. Правда, отчитывала она его редко, но куда хуже были ее немые взгляды, полные тоски и укора: любимый племянник не оправдывал надежд, стал последним ее разочарованием.

Прости, тетушка, «не шмогла я, не шмогла».

Он все же поднялся и принял холодный душ. Приведя себя в относительный порядок, спешно покинул квартиру. Если получится, то сегодня с теткой он уже не пересечется. Хватит с нее переживаний.

Выйдя из дома, он первым делом направил стопы в ближайший винно-водочный магазин. У крыльца остановился. Не хотелось ему вновь светиться пьяной физиономией перед милыми девушками. Нужно время от времени вносить коррективы в алкогольный тур. К счастью, рядом располагался еще большой супермаркет с тремя кассами, где можно было раствориться в толпе, да и на остановке общественного транспорта стоял круглосуточный ларек, сотрудникам которого уж точно приходилось днем и ночью общаться с самыми низами общества. Одним больше, одним меньше — какая разница.

Он выбрал ларек. Выстоял неожиданно большую очередь, купил банку пива и пачку сигарет. Вышел на свежий воздух, тут же открыл банку и сделал длинный глоток. Ноги сами понесли по тротуару к следующему перекрестку. Он любил гулять здесь, тротуар был широкий, скрытый от дороги ветвистыми деревьями. «Аллея размышлений о делах скорбных», как он мысленно ее называл. Уж сколько километров намотал по этим аллеям, сколько мыслей было передумано, перемусолено, сколько неприятных воспоминаний вновь пережито. Он огибал родной квартал, минуя еще два перекрестка, и возвращался к исходной точке, где покупал новую банку взамен опустевшей, и все начиналось сначала. Однажды он сделал три круга, причем перед вторым вместо пива купил шкалик недорого коньяка. К концу вечернего променада Изгой накачался так, что уселся на крыльце подъезда, прислонившись спиной к металлическому столбу козырька, и едва не уснул.

Сейчас особо не разгуляешься — в лицо дышала зима. Но он гулять и не собирался, ему нужно было привести себя в порядок, а после вчерашней попойки это можно сделать лишь одним тривиальным способом.