Читать книгу - "У фортуны женское лицо - Валентина Демьянова"

– Ключи ищу, – буркнула я. – К деду ехать надо, а я их найти не могу.

Димка мгновенно посерьезнел:

– Случилось что?

– У него телефон не отвечает!

– Тогда я с тобой!

Несколько секунд назад я и не мечтала услышать это, поэтому, наверное, сделала то, чего в принципе делать не стоило. Я спросила:

– Ты куда пропал?

– За сигаретами ходил.

Услышав столь простое объяснение, я сначала удивилась, как мне самой оно в голову не пришло, а потом почувствовала невыразимое облегчение. Не в силах сдержать переполнявшую меня радость, я затарахтела:

– Проснулась, а тебя нет! Ищу, ищу, а в квартире никого! Не знала, что и подумать!

– А что тут думать? Глаза открыл, курить охота, а пачка пустая. Вот и отправился к себе за новой. А там тоже ничего! Пришлось к ларьку тащиться.

– Ты домой заходил? – испугалась я.

– Ну да... А что?

– Антона, наверное, разбудил. Теперь насмешек не оберешься!

– Нет его, – отмахнулся Димка. – С вечера где-то гуляет! Так что там с ключами?

– Не могу найти, – пробормотала я, сокрушенно косясь на пустую замочную скважину.

– Что ты их тут ищешь? – моментально вспылил Димка. – В квартире смотреть нужно!

– Смотрела! Нет их!

– Быть такого не может! Ты же ими дверь вчера отпирала!

Отодвинув меня в сторону, Димка решительно шагнул в прихожую и, схватив с тумбочки мою «торбу», запустил в нее руку по локоть.

– Я проверяла! – запротестовала я.

– А это что? – ехидно поинтересовался Димка, потрясая в воздухе знакомой связкой. – Ты бы еще больше всякой дряни в сумку натолкала!

Я неслась по бульвару, выжимая из своей старенькой таратайки все, на что она была способна. Машин на улицах практически не было, и я позволила себе не обращать внимания на светофоры. Расстояние до дедовского дома преодолела за рекордно короткий срок, а когда наконец оказалась перед его дверью, стало страшно.

– Дай ключи, – услышала я Димкин голос над ухом.

Хотя дед на улицу выходил редко, я на всякий случай таскала его ключи в одной связке со своими. Трясущимися руками протянула их Димке. Он, в отличие от меня, был совершенно спокоен. Уверенно открыл замок и отступил, кивком предлагая идти первой.

В квартире царил полумрак. Люстры были погашены, тщательно задернутые на ночь шторы почти не пропускали свет с улицы, но даже так можно было разглядеть, что стеллажи вдоль стен коридора зияют пустыми полками, а их содержимое свалено на пол. Боясь признаться себе, что это могло означать, я громко крикнула:

– Деда!

Голос гулко разнесся по квартире, но ответа я не получила. Стало совсем страшно, и, не обращая внимания, что топчу книги, я стала пробираться к кабинету. Скользя и спотыкаясь, я кое-как добралась до двери и замерла, вцепившись в косяк: посреди комнаты, припав худой щекой к истертому ковру, лежал мой дед. В рассеянном свете настольной лампы его лицо казалось белой маской с темными провалами глазниц, рот был страшно приоткрыт, и из него вырывалось затрудненное дыхание. Я оторвалась от косяка, сделала несколько неуверенных шагов и рухнула на колени рядом с ним. Взяв его за руку, тихонько позвала:

– Деда!

И тут заметила черное мокрое пятно на ковре рядом с головой. Уже догадываясь, что это может быть, дотронулась до него пальцем и тут же в ужасе его отдернула. Это была кровь. В панике я повернулась к Димке и увидела его с телефонной трубкой в руках.

Пока ждали «скорую», я сидела на полу рядом с дедом.

Потом вокруг началась суета. Появились двое в белых халатах и тут же оттеснили меня в сторону, кабинет наполнился людьми, которые что-то громко и деловито говорили друг другу, потом ко мне подошел Димка, взял под руку и вывел из комнаты. Оставлять деда с чужими людьми не хотелось, и я попыталась возражать, но он сжал мой локоть и сказал:

– Так надо.

Я подчинилась и позволила отвести себя в кухню, где меня уже поджидал человек с блокнотом. Димка сказал, с ним обязательно нужно побеседовать, и я согласно кивнула, но разговора не получилось. Оттого что я напряженно прислушивалась к голосам в коридоре, суть вопросов постоянно ускользала, и мои ответы звучали невпопад. И все же, даже в таком состоянии, главное я уловила. Картина преступления оказалась проста. Замки на двери не тронуты, значит, деда открыл сам. Он знал пришедшего, потому что спокойно повернулся к нему спиной. Посетитель двинулся следом и уже в кабинете неожиданно нанес ему удар по затылку тяжелым предметом. Дед упал. Преступник посчитал его мертвым и занялся квартирой. К счастью, удар оказался недостаточно сильным. Причиной могла стать как неопытность грабителя, так и его небольшая физическая сила, если, к примеру, била женщина.

Все это было изложено сухим тоном, без малейшего намека на эмоции. Чувствовалось, человек повидал на своем веку много преступлений, и они уже давно перестали его ужасать. Однако дело свое он знал и потому хотел получить ответы на ряд вопросов. Для начала поинтересовался причиной нашего появления в дедовской квартире в столь ранний час. Пока я вяло прикидывала, что сказать, инициативу перехватил Димка. Положив руку мне на плечо, словно мы век женаты, он пустился в объяснения. Накануне дед чувствовал себя неважно, и мы, беспокоясь, периодически ему звонили. Последний звонок был сделан утром в семь часов. Зная, что дед страдает бессонницей, разбудить его не боялись, а вот то, что он трубку не поднял, встревожило. Решив, что ему стало плохо, приехали проверить. Следователь кивком показал, что объяснение его удовлетворяет, и перешел к следующим вопросам. Он хотел знать, что именно пропало и, главное, наши предположения по поводу личности преступника. На первый вопрос я совершенно искренне пожала плечами, второй просто проигнорировала. Догадки у меня были, но делиться ими я не собиралась ни с кем.

Анна

– Во всем виноваты вы! – сказала, как припечатала, Люба. – Явились, разбередили душу. Я ведь уже свыклась с мыслью, что бумаги навсегда останутся там, где их Петечка спрятал! А после вашего отъезда я стала и так прикидывать, и этак! Правы вы! Нечестно я поступаю по отношению к Петечке! Архив меня беспокоит, а то, что он книгу писал и хотел, чтоб ее люди прочитали, нет. Несправедливо это! – Люба вздохнула. – Потому