Читать книгу - "Твердая рука - Дик Фрэнсис"

— Оливер Квэйл отправил запрос по тому адресу, который ты упоминал. — Он достал бумагу из нагрудного кармана и отдал ее мне. — Оливер до сих пор расстроен. Он говорит, что полиция активно занялась расследованием этого дела и Дженни почти наверняка ждет суд.

— Когда?

— Я не знаю. И Оливер тоже не в курсе. Иногда такое тянется неделями, но не всегда. И когда ей предъявят обвинение, Дженни придется предстать перед городским судом, а они вправе передать дело в Верховный суд. И поскольку речь идет о больших деньгах, ей, конечно, назначат поручителя.

— Поручителя?

— Оливер говорит, что, к сожалению, ее скорее всего осудят. Но если суд примет во внимание, что она действовала под влиянием Никласа Эша, Дженни может рассчитывать на сочувствие, и наказание будет условным.

— Даже если его не найдут?

— Да. Но, разумеется, если его отыщут, осудят и признают виновным, Дженни вполне могут оправдать. И я на это надеюсь.

Я затаил дыхание, а потом сказал:

— В таком случае нам нужно его найти.

— Но как?

— В понедельник я чуть ли не полдня просматривал ящик с открытками, да и сегодня утром тоже. Они от людей, которые отправили деньги и заказали воск. Этих открыток скопилось чуть ли не восемнадцать тысяч.

— И чем они могут помочь?

— Я стал рассортировывать их по алфавиту и составлять список. — Он скептически поморщился, но я продолжил: — Любопытно, что все фамилии начинаются с букв «Л», «М», «Н» и «О». А от «А» до «К» никого нет. И от «П» до «Я» тоже.

— Я не понимаю…

— Это может быть часть списка клиентов, — пояснил я. — Вроде каталога. Или даже для Фонда милосердия. Там должны быть тысячи списков, но вот этот оказался нужным, а значит, я имел дело не с документом о регистрации собак.

— Ты рассуждаешь вполне разумно, — сухо откликнулся он.

— Я подумал, что мне стоит переписать их всех по порядку, а потом выяснить, есть ли на аукционах Кристи или, допустим, Сотби, как-никак они связаны с антикварной мебелью, сходный список клиентов. Я понимаю, что это долгое дело, но попробовать стоит.

— Я могу тебе помочь, — предложил он.

— Уж больно нудная работенка.

— Она — моя дочь.

— Ладно. Я не против.

Я разделался с эскалопом, откинулся в кресле и выпил холодное белое вино, которое заказал Чарльз.

Он предупредил, что переночует в своем клубе, а утром явится ко мне на квартиру и займется разбором открыток. Я дал ему запасные ключи на случай, если я в это время выйду за газетами или сигаретами. Он закурил сигару и посмотрел на меня сквозь кольца дыма.

— Что тебе наговорила Дженни, когда вы остались вдвоем после воскресного ленча?

Я окинул его беглым взглядом.

— Ничего особенного.

— Она весь день была подавлена. И даже поругалась с Тоби. — Он улыбнулся.

— Тоби заспорил, а Дженни сказала ему: «Во всяком случае, Сид никогда не ныл». — Он помолчал. — Я решил, что она нагрубила тебе, а после почувствовала себя виноватой.

— Этого не видно. Скорее она боится, что Эша смогут найти.

— Своевременное опасение.

Из «Кавендиша» я отправился в штаб-квартиру Жокейского Клуба на Портмен-сквер. Утром мне позвонил Лукас Вейнрайт, и мы договорились там встретиться. Мое поручение могло считаться сугубо частным, однако он как официальное лицо предпочел беседовать со мной в своем служебном кабинете. Я выяснил, что отставной суперинтендант Эдди Кейт уехал в Йоркшир проверять тесты на наркотики, а на прочих сотрудников мой визит не должен был произвести никакого впечатления.

— Я достал для тебя все документы, — сказал Лукас. — Отчеты Эдди о синдикатах и справки о махинациях, которые он одобрял.

— Тогда я начну действовать, — заявил я. — Вы позволите мне взять их с собой или хотите, чтобы я ознакомился с ними здесь?

— Здесь, если тебя не затруднит, — предложил он. — Я не желаю привлекать внимание секретарши. Она сразу поймет, что кто-то забрал их или решил ксерокопировать. Ведь она работает и на Эдди. Я знаю, что она его просто обожает. И непременно доложит ему. Лучше перепиши все, что тебе надо.

— Ладно, — согласился я.

Он усадил меня у себя в кабинете, предоставив в мое распоряжение один из столов и удобное кресло. Я целый час, если не больше, читал документы и делал выписки. Он сидел за другим столом, что-то строчил и шуршал бумагой, но в конце концов я догадался, что он ничем не занят, а только делает вид. Нельзя сказать, чтобы Лукас ждал, когда я кончу, но он заметно нервничал.

Я оторвался от работы и взглянул на него.

— Что-нибудь произошло? — поинтересовался я.

— …произошло?

— Вас что-то тревожит?

Лукас заколебался.

— Ты уже сделал то, что хотел? — проговорил он, кивнув на мои записки.

— Я едва дошел до половины, — пояснил я. — Можно мне поработать еще час?

— Да, но… Ладно. Буду с тобой откровенен. Ты должен об этом знать.

— О чем именно?

Обычно Лукас, даже торопясь, держался вежливо. Я успел изучить его характерный для моряков стиль рассуждений. Тут мне помогло длительное общение с моим тестем-адмиралом. Но теперь Лукас выказывал явные признаки беспокойства.

Морских офицеров неизменно задевали за живое столкновения между военными кораблями и служащими портов, женщины, появляющиеся на судне, когда вся команда в сборе и свободна от обязанностей, а также бесчестные поступки высокопоставленных джентльменов. Первые две причины я сразу отверг. Интересно, сработает ли третья?

— Кое-какие факты я от тебя утаил, — произнес он.

— Продолжайте.

— Я посылал еще одного человека проверить синдикаты. Это было довольно давно. Полгода назад. — Лукас принялся бесцельно перебирать вырезки из газет и больше не глядел в мою сторону. — А Эдди взялся за них уже потом.

— И каким оказался результат?

— А. Да. — Он откашлялся. — Мы так и не получили отчет этого человека, его фамилия Мэсон. На него напали на улице прежде, чем он смог что-то мне рассказать.

— Напали на улице… А что это было за нападение? — осведомился я. — И кто на него набросился?

Лукас покачал головой.

— Неизвестно, кто на него напал. Его нашел лежащим на тротуаре какой-то прохожий и вызвал полицию.

— Ну… а вы спросили его самого, этого Мэсона? — Однако, задав вопрос, я уже догадался, каким точно или приблизительно будет ответ.

— Он так и не выздоровел, — с горечью проговорил Лукас. — Похоже, что его здорово искалечили. Повредили голову, да и все тело. У него тяжелейшая мозговая травма. Он до сих пор в больнице. И останется там на всю жизнь. Он… стал слабоумным и ослеп.