Читать книгу - "Оракул мертвых - Валерио Массимо Манфреди"

А еще адмирал Богданос, всегда все знавший, находившийся всегда и везде, давший ему понять, что ему все известно о его безуспешном ночном рейде в подземелье музея… Кто ему сообщил? Директор Департамента античных древностей? Невероятно. Сам Шилдс? Но что может быть общего у высокопоставленного чиновника спецслужб со студентом едва за двадцать? Самое странное заключалось в отсутствии между этими людьми очевидной взаимосвязи, если не считать группу молодежи, товарищей по учебе, но все они, или почти все, имели нечто общее — удивительный золотой сосуд, который и сам он какое-то мгновение держал в руках.

Может быть, в этом и заключается связь между ними? Это и есть истинный центр тяжести? Если б ему каким-то образом удалось установить местонахождение драгоценного предмета и его значение, смысл изображенных на нем фигур… Вероятно, тогда он понял бы, что общего между всеми этими людьми. Но таинственный сосуд исчез, и не было средств найти его, и даже если бы такая возможность существовала, Караманлис чувствовал — слишком опасно пускаться на подобного рода поиски. Предупреждение Богданоса почти заставило его забыть о том, как какой-то незнакомец ударил его пониже затылка в подвале Национального музея.

Долгое время его мучило подозрение, будто Богданос мог очернить его, воспользовавшись историей с Клаудио Сетти. Ведь, по сути, не существовало никаких доказательств, что молодого человека действительно убрали — и Караманлис проклинал свою поспешность в тот день. Он дал себя облапошить, словно новичок. Быть может, Богданос поступил так, чтобы все время держать его на коротком поводке, под угрозой воскресить мертвого и натравить его на капитана? Но в конце концов, что такого может случиться? Всегда можно сослаться на свое прямодушие и на их личные вещи, на удостоверение и медальон, которые он показал прокурору. Когда он уже почти думать забыл о произошедшем, поскольку история не получила продолжения, почтальон вручил ему конверт, где лежала фотография: тело Клаудио Сетти на столе в морге. Если б речь шла о другом человеке, он отдал бы снимок в фотолабораторию криминальной полиции, но в данном случае предпочел рассчитывать только на себя самого. Караманлис сжег конверт и больше о нем не думал.

С течением времени ситуация постепенно нормализовалась, жизнь снова вошла в привычный ритм, а Главное управление полиции опять занялось ворами, контрабандистами и мошенниками. Оппозиционеры сидели в тюрьме, размышляя над собственной глупостью.

Ему следовало бы успокоиться, обрести мир в душе, но вместо этого он был напряжен и нервничал. Даже дома, где ему всегда советовали оставлять за дверью неприятности и тревоги работы, он стал раздражительным и грубым. Жена постоянно повторяла:

— Да что с тобой?

Иногда, когда он возвращался из управления пешком, чтобы прогуляться, у него возникало ощущение, будто его преследуют, — он словно бы краем глаза улавливал какую-то тень, растворявшуюся в воздухе, едва только поворачивал голову. Преследовать его?! Но ведь это он — сыщик, способный неделями, месяцами загонять дичь: должно быть, он действительно устал.

Однажды он снял трубку и позвонил приятелю в министерство обороны:

— Есть ли в составе морского флота офицер по фамилии Богданос?

— А зачем тебе?

— Да так, ничего особенного. Просто хочу удовлетворить любопытство.

— Ты сказал, «Богданос»… Погоди, я посмотрю… Конечно, Богданос, Анастасиос. Я тебе перезвоню, когда проверю по документации. Быть может, встретимся где-нибудь. Черт возьми, мы с тобой совсем не видимся. Ты объявляешься только тогда, когда тебе что-нибудь нужно от меня.

— Ты прав, мне должно быть стыдно. В любом случае заранее спасибо.

Они встретились через несколько дней в одной из таверн на Плаке.

— Он — герой войны, плавал на подводной лодке «Велос», удостоен множества наград, в том числе золотой медали, первый начальник морской академии, потом член штаба с особыми полномочиями.

— Я злоупотреблю твоим доверием, если спрошу, о каких полномочиях идет речь?

— Именно. Брось это дело, друг мой, он тебе не по зубам.

— Он столь могущественный человек?

— Он честный человек. Его невозможно шантажировать. При данном раскладе это делает его страшным человеком, поскольку он знает все обо всех, но при этом никто ни в чем не может обвинить его.

— Как ты считаешь, ему можно доверять?

— Думаю, он никогда не изменял своему слову. Если ты работал вместе с ним на какой-нибудь операции, считай, ты — как за каменной стеной. Если нужно, он всегда лично платит по счетам… И наказывает тоже… лично.

— А где он сейчас?

— Думаю, я больше ничего не могу тебе сообщить, даже если б захотел. Надеюсь, тебе этого хватит, надеюсь, я был тебе полезен.

— О да, конечно. Очень полезен. Спасибо.

Чиновник сменил тему, заговорив о чемпионате и о фестивале легкой музыки в Салониках, но из соседнего дома доносились звуки бузуки и слова песни Теодоракиса:

В камере пытали Андреаса,

Завтра его повезут на казнь…

— Только послушай, какое свинство. Их бы нужно арестовать и отдать под суд. Нужно всех их арестовать.

Караманлис играл своими комболои, перебирая пальцами желтые пластмассовые бусины.

— Да.

— Ну ладно. Счастливо оставаться. Не пропадай. Черт возьми, ты объявляешься только тогда, когда я тебе нужен.

Постепенно темнело. Караманлис отправился к своей машине. Он остановился, чтобы купить у бродячего торговца жареных каштанов: дети сходили по ним с ума.