Читать книгу - "Обмани меня нежно - Наталья Андреева"

– Зоя...

– Отстань. Вали к своей любовнице, – грубо сказала она.

– У меня нет любовницы.

– Не ври, – сверкнула глазами Зоя. – Я все-таки художница. У тебя взгляд особенный. Такой бывает только у ходоков. Ты на женщину смотришь так, будто уже ее имеешь. Причем на каждую.

– На тебя так не смотрю.

– Вон идет мой автобус!

– Зоя...

– Пока.

Она, переваливаясь, как утка, побежала к автобусной остановке. Неуклюже, то и дело спотыкаясь, отчего стоящие рядом с ним красотки в мини переглянулись и хихикнули. Ему захотелось сказать им что-нибудь злое, еле сдержался. Когда двери закрылись и на заднем стекле отъезжающего автобуса он увидел номер, машинально подумал: не тот. Она села в первый попавшийся автобус, чтобы только не видеть его больше. Не видеть, не слышать. Сбежала. Обиделась, все-таки.

Чувствуя, как испортилось настроение, он направился к своей машине. Но едва захлопнул дверцу, мысль заработала четко, он собрался и стал планировать свои дальнейшие действия. У него и впрямь было много дел. На следующий день на фото Елены Блэйк из штата Массачусетс появилась бордовая роза. А Георгий Викторович Голицын купил билет на Р-200.

* * *

– Валерий Сергеевич, он купил билет, – тут же доложили Громову.

– Отлично! В Москву, значит, едет?

– Все идет по плану.

– Отлично! – повторил он. – А что с ней?

– Пока ничего. Похоже, ждет.

– Наблюдение установлено?

– А как же! Телефоны прослушиваются, оба мобильных и домашний, все разговоры фиксируются. Наблюдение ведется круглосуточно. По мере сил, – тихо добавил докладчик.

– Контроль не ослаблять. Мы должны взять их обоих. С поличным. Желательно в момент передачи товара.

– Сделаем.

Молоденький лейтенант развернулся кругом через плечо и вышел из кабинета, а Громов открыл свою папочку и любовно разгладил лежащий сверху листок. Разумеется, он владел компьютером, где хранилась вся информация, и по этому делу в том числе, но любовь к чистописанию была сильнее. Жизнь заметно упростилась, теперь помарки в тексте легко устранить при помощи мышки и пары клавиш, и любой разгильдяй может прослыть человеком аккуратным и грамотным. Не то, что раньше. Все ж таки от компьютеров больше вреда, чем пользы.

Он вздохнул и стал читать отчет. Эта Семенова была ему отчего-то симпатична. Хотя Громов изо всех сил старался настроить себя против воровки. Ходит на тусовки, ужинает в дорогих ресторанах, имеет любовника-мальчишку. Распутная женщина, тратящая на свои прихоти ворованные деньги. И на мальчишку в том числе. Почему-то его особенно задел этот юный любовник, томный красавчик, с которым Семенова встречалась то в мотеле, то на своей московской квартире. Причем родители о существовании оной не подозревали. Как и о многом другом.

«Придет время, и я им скажу», – мстительно подумал он. Что же касается Георгия Голицына, то его Громов невзлюбил с первого взгляда. Хотя и видел только на фото. Эта мужественная интеллигентность разила женщин, у которых сам Валя не пользовался успехом, наповал. О курортных приключениях Голицына ему уже донесли. Одна из обманутых им женщин написала заявление, над которым смеялась вся московская милиция. «Адвокат Жора» похитил у девушки честь, причем с ее же согласия, в заявлении подробно было указано, сколько раз и в каких позах. И просила она только его адрес, ни в коем случае не наказывать.

«Вот из-за таких, как он, я не женат», – со злостью думал Громов, до которого дошел этот слух. Он сразу понял, о ком идет речь. Ему казалось, что среди разбитых Голицыным сердец было то самое, предназначенное ему. Просто он, Громов, с утра до вечера занят на работе, и она сначала встретила злодея. А теперь уже поздно. Теперь она не верит мужчинам и ни за что не подпустит к себе даже рыцаря. А он искренне считал себя рыцарем в белых доспехах.

Разбирая себя на запчасти, вплоть до маленького винтика, он невольно приходил в восхищение. Порядочен, аккуратен, чистоплотен. Работа опять же достойная. Машина, квартира, дача, все есть. Родители – ангелы. Мама мечтает о внуках, отец сажает для них, еще не родившихся, клубнику на даче и заботливо стрижет газоны, чтобы ребятишкам было где порезвиться. Что еще? Заботливый. Верный. Карье...

Карьерист – это достоинство или недостаток? «Достоинство», – решил однажды Громов и стал восхищаться собой еще больше. При таком раскладе от невест у него не должно быть отбоя. А на деле все заканчивалось на первом же свидании. Почему-то все девушки, с которыми он знакомился, ни разу не пригласили его на чашечку кофе, хотя он каждую, как истинный джентльмен, провожал до дома. Все заканчивалось словами:

– Я тебе позвоню.

Он долгое время не мог найти этому причину. Но теперь, кажется, нашел. «Все из-за таких, как он», – с ненавистью думал Громов о Георгии Голицыне. Или «там уже побывал он». То есть трава примята, цветы сорваны. И рассчитывать на правильные с точки зрения морали отношения уже не приходится. На роман по схеме «знакомство – ухаживание – помолвка – брак – первая брачная ночь – дети». Такие, как Голицын, все в этой схеме напутали. Спят сразу же после знакомства, сначала идут дети, а потом брак, а то и вовсе без регистрации, где-то между детьми и ухаживанием затесались алименты, дележ имущества, розыск сбежавшего отца. И все равно женщины любят негодяев, а такие, как Валерий Громов, остаются не у дел. Время что ли такое?

«Я упрячу тебя в тюрьму», – мстительно думал он. Ему почему-то казалось, что тогда она не встретит злодея, а встретит рыцаря. Она – это его будущая жена. И он, наконец, добавит к своим многочисленным достоинствам еще парочку: «верный муж» и «примерный семьянин». Потом, возможно, «хороший отец». Но сначала надо упрятать Голицына за решетку.

* * *

Когда дядя Боря появился в галерее, Катя вздохнула с облегчением. Он, как обычно, сделал по залу несколько кругов, подолгу задерживаясь у какой-нибудь картины, и в итоге остановился на дешевой миниатюре. Заплатив в кассу, «дядюшка» ушел.

«Через три дня, на четвертый. В час ночи. Казанский вокзал».

Она подготовилась. Оделась броско, чтобы быть заметной издалека. Красная блузка, белые брюки, яркий макияж, в волосах алый бант, усыпанный стразами. Ничка посмотрела на нее удивленно:

– Куда это ты собралась, ма, да еще в таком виде?

– У меня деловая встреча.

– Деловая? – Ничка скривила губы, но тут зазвонил ее мобильник, и девочка совсем по-взрослому сказала в розовую, усыпанную блестками трубку: – Да, я. Конечно, буду! Как я могу такое пропустить?

Катя покачала головой и поправила объемную белую сумку, висевшую на плече, – растет дочь. И совсем не такой, какой ей бы хотелось. «На себя посмотри», – опомнилась она и, бросив последний взгляд в зеркало, вышла из дома. Она ехала работать.

Казанский вокзал, несмотря на позднее время, был полон. Дядю Борю она заметила не сразу. Неприметный и словно побитый молью старичок притулился на стуле, будто какой-нибудь командировочный, измученный беготней по многомиллионному муравейнику-столице и теперь смиренно дожидающийся своего поезда. У его ног стоял потрепанный чемодан. Неприметной расцветки, с выдвигающейся ручкой, на колесиках. На вид чемодан был легким и тощим, а какой еще может быть у командировочного? Это раньше в столицу ездили за дефицитом, а сейчас всего полно. Глаза дяди Бори были закрыты, на соседнем сиденье лежала газета, что означало: занято.