Читать книгу - "Куда уходят грешницы, или Гробница Наполеона - Наталья Андреева"

– А есть разница? – откровенно удивился Сид. – Вот моя любимая группа! Это да! Ее бы послушать!

– Боюсь, у Даниила нет таких записей, – заметила Инга. – Он предпочитает классику.

– Я же говорю: псих, – заявил Сид.

– Но эти твои… Они же матом ругаются! – возмутилась Прасковья Федоровна.

– Я и говорю: супер.

– Любая музыка имеет право быть, – пожал плечами Валентин. – Так что это вопрос спорный. Я, например…

– Давайте оставим дискуссию о современной музыке, – оборвал его Артем. – Лично меня беспокоит Грушин. Когда он надолго нас покидает, я…

В этот момент хозяин дома появился на пороге. Оглядев гостей, поинтересовался:

– Ну, все довольны? Я задержался в гостиной, задул свечи. Они нам теперь ни к чему.

Присутствующие молчали. Грушин подошел к столу и потянулся к бутылке шампанского. Одну Инга уже выпила, и Артему пришлось открыть вторую. Не спрашивая, хозяин дома вновь наполнил опустевший бокал Инги. Та не протестовала.

В этот момент Кира произнесла:

– Грушин, я минеральную воду на себя опрокинула. Мне неудобно в мокром. Скажите, у вас в доме не найдется старой рубахи или кофты?

– Я сейчас посмотрю, – кивнул Даниил.

– Сделайте одолжение. Ничего, если мы вас оставим ненадолго? – обратилась Кира к сидящим за столом.

Переглянувшись с Прасковьей Федоровной, Сид сказал:

– Раз выйти отсюда мы не можем…

– Да, лучше бы тебе, Кира, дома переодеться, – заметила писательница.

– Ну зачем же прерывать такой чудный вечер! – тут же съязвил Артем.

– Пойдем, – обратился хозяин дома к Кире.

Как только они вышли, Реутов придвинулся к Инге:

– Ты слишком много пьешь.

– Это от нервов, – хихикнула она, прихлебывая шампанское.

– Почему ты так трясешься?

– Ты думаешь, я каждый день вижу трупы?

– Да, но ты и до этого была не в себе. До того, как убили следователя. Ты словно чего-то ждешь. Может, скажешь наконец, что у тебя с Грушиным?

– Ничего. Абсолютно. Мы друг друга ненавидим. Разве не понятно?

– Согласен. Но до ненависти что-то ведь было? А?

– О чем вы там шепчетесь? – вмешалась Прасковья Федоровна. – В конце концов, это неприлично!

– Отчего же, – усмехнулся Валентин. – Босс секретничает со своей секретаршей. По-моему, это в порядке вещей.

– Судя по тому, что ты начал мне хамить, вы с Грушиным о чем-то договорились, – заметил Артем. И тут же предположил: – Быть может, на пару грохнули следователя? И решили спихнуть на меня? Хозяина в тюрьму, фирмы сливаются, Грушин вновь король, а Валентин Борисюк в дамках. Умно!

– Ничего подобного… – пробормотал зам по рекламе…

…А в это время Кира и Грушин поднялись на третий этаж и зашли в спальню хозяина дома.

– Хорошо, что ты сообразила про мокрую одежду, – сказал он, отодвинув дверь зеркального шкафа-купе. Отражаясь в зеркале, комната выглядела больше, объемнее. И мертвые красавицы на стенах множились, становились загадочнее. Кира здесь чувствовала себя, как дома. – Я все думал, как бы нам переговорить. Насчет убийства.

– Что? Что такое?

– Ты сказала правду?

– Ну разумеется!

– И знаешь, кто взял нож из буфета?

– Не могу больше… – простонала Кира. – У меня все кончилось! Выручишь?

– Как обычно…

Грушин полез в тайник. Достал оттуда коробку, из нее одноразовый шприц, наполненный прозрачной жидкостью.

– Я все уже приготовил. Знал, что пригодится.

– Ты – чудо! – радостно воскликнула Кира и жадно схватила шприц. – Паша все время спрашивает: ты колешься? Я отвечаю: нет, нет и нет! Мол, откуда у меня на это деньги? Ты же наличных не даешь! И в город не отпускаешь! У меня даже мобильного телефона нет! Паша отобрала. Позвонить не могу, а то бы на дом привезли. Есть еще люди на белом свете! Ты тоже – человек! Если б не ты… Грушин!

Она говорила бессвязно. Говорила, говорила, а глаза при этом жадно блестели, руки подрагивали от нетерпения.

– Почему ты мне помогаешь? С меня взять нечего. Я – пустая. Все продала. Грушин?

Тот внимательно следил за манипуляциями Киры. Когда та засучила штанину, воровато оглянулся на дверь:

– А вдруг кто-нибудь войдет?

– И что?

– Сид знает, что ты – наркоманка?

– Упаси бог! Думает, что я тяжело больна. Что у меня рак! Рак! Ха! Как это было бы просто! У меня рак души! Это тоже неизлечимо, но жить с ним можно годы и годы… Хорошо, куда мне пойти? В сортир? Может, ты просто дверь запрешь?

– Да зачем? Шучу я. Никто не войдет. В мою спальню? Разве что Инга. По старой привычке. Ха-ха! Но она при Теме не станет этого делать.

– Грушин, ты – чудо! – возбужденно повторила Кира. Она сняла ботинок с ноги, потом спустила носок и примеривалась к вене на ступне.

– А ты не боишься? Вдруг в шприце – яд? Вдруг я хочу тебя убить?

Кира рассмеялась и без раздумий воткнула иглу в синюю вздувшуюся вену. На ее жилистой ступне остались следы многочисленных уколов.

Он знал ее маленькую тайну от Инги, которая раньше доставала для Киры наркотики. Из жалости. Они и в самом деле были близкими подругами. И, покидая дом Грушиных, Инга открылась хозяину и передала ему Киру, как эстафетную палочку. Наркоманами манипулировать легко, доставая для них очередную дозу.

О трагедии Киры Даниил Грушин знал все. Знал, почему та продала однокомнатную квартиру и очутилась в коммуналке, почему так ненавидит Сида, почему Злата Ветер до сих пор не исписалась, напротив, выдает каждые три месяца новый любовный роман. Они же пишут в четыре руки! Злата и Кира! Но под одной фамилией. На Киру иногда находит просветление. У нее когда-то был недюжинный талант.

А что касается Прасковьи Федоровны… Можно, конечно, ее осуждать. Но с другой стороны… Если бы она честно отдавала Кире ее долю, куда бы ушли деньги? Глупый вопрос. На наркотики! Кира неизлечима. Вот уже три года она прочно сидит на игле. И не хочет слезать. Единственный близкий ей человек и любящий ее искренне, бескорыстно, отец, несколько лет назад умер. Детей не будет никогда. Любовь похоронена. Что ей еще делать? Чем жить?

Сид откровенно заскучал. Ему хотелось домой, на любимый диван. Поставить компакт-диск и посмотреть что-нибудь легонькое, бездумное. Разгрузиться. Эти люди слишком серьезны. У него, что ли, нет проблем? Полно!

Но проблемы Сид привык решать одним махом. Не думать ни о чем, а в подходящий момент рубануть сплеча, принять мгновенное решение, и точка. Сид по натуре был типичным флегматиком, из породы людей, которых трудно раскачать, но уж коли это произошло, они неудержимы и способны на все. Сейчас Сид скучал, посматривал на Инну и невольно вспоминал подробности, которые успел разглядеть в бинокль. Руки, ноги, грудь. Ну и так далее. Красавица принимала солнечные ванны нагишом. Да, неплохо было бы…