Читать книгу - "Глубокая вода - Андрей Кокотюха"

— Почему вы так решили?

— Мне уже соседи доложили. Приезжал, говорят, вчера днем кто-то на «Ниве», расспрашивал, где я и что я. Мной, кроме журналистов, никто в последнее время и не интересуется. Баба умерла, а те, кого в школе учил, давно в деревне не живут. Кто не хотел учиться — в селе остался, спился и умер. Так что благодарные ученики своего старого учителя не разыскивают, чтобы сказать слова признательности, как любят писать в книгах.

Эту тираду старик выдал на одном дыхании, глядя Мельнику прямо в глаза. За свою оперскую практику Виталий ни разу не допрашивал человека с высшим филологическим образованием. Это открытие он сделал для себя лишь пару часов назад, когда прокручивал в голове возможные варианты общения с дедом Иваном. И оказалось: пострадавшими, свидетелями, понятыми и, собственно, преступниками оказывались люди разного социального статуса и разных профессий, кроме украинских филологов, учителей украинского языка и литературы.

Поняв это, Мельник слегка растерялся.

Он осознал, что традиционного подхода к такому собеседнику он не найдет из-за того, что хронически пишет с ошибками, не дружит со знаками препинания и свои слова всегда подкрепляет делом. Тогда как для учителя, особенно языка, как было в начале слово, так оно и осталось на первом месте.

А школьник Виталий уроки языка и литературы пытался прогуливать. А если не удавалось — просто пересидеть в надежде, что у него ничего не спросят о предлогах или образе Миколы Джери.

— Вообще-то я с телевидения. — Виталий не готовил версию специально, просто это слово почему-то всплыло в голове.

— А где ваши коллеги с телекамерами? — поинтересовался Шалыга.

— Они сейчас ни к чему. Я сценарист. — Сейчас Мельник удивлялся самому себе, но остановиться не мог — его несло.

— Очень интересно. А почему ко мне?

— Понимаете, я из Киева. Ну, собственно, сам я черниговский, работаю на одном телеканале… В общем, такой у нас проект — документальные фильмы на краеведческую тематику. Сейчас своя история популярна, вы же знаете. — Это знал и сам Мельник, потому как познавательные программы по истории Украины по «ящику» крутили регулярно. Будучи официально безработным, он в последнее время частенько пролеживал дни перед телевизором, переключая с канала на канал.

— Я же не краевед…

— Зато вы знаете много местных легенд, — вышел на нужную тему Виталий. — Мы, собственно, на подобных темах строим наши фильмы. Так интереснее, есть какой-то элемент загадочности, интрига, что ли…

— И кто же вас ко мне направил, молодой человек?

— Ну, вас многие знают… Я статьи разные видел…

— Да я же вам нового ничего не скажу, раз вы статьи читали, — развел руками дед Иван. — Там все написано с моих слов правильно. Если вам мало, у меня книжечка есть. «Легенды и мифы Сиверского края» называется. Подарить не могу, но в областную библиотеку я с десяток занес, можете поинтересоваться. Кстати, в интернете ее не найдете, только бумажные экземпляры.

— А почему бы нам не пообщаться так, вживую? — Мельник почувствовал, что теряет инициативу. — Понимаю, вас все замучили…

— Никто меня не замучил, — отмахнулся дед Иван. — Сижу здесь один, когда-никогда к внукам заеду. Как-то не совсем оно весело. Я чего вообще об этом разговор завел — не хочу просто повторяться. Конечно, проходите, поговорим…

Он отступил, пропуская гостя в дом, и Мельник понял: старик и правда тоскует. Поэтому и устроил этот немного странный допрос. Причем при желании легко мог расколоть «сценариста», но для чего ему это делать? Представляться же просто частным лицом, которое интересуется всем, что связано с Тихим затоном, не слишком хотелось. Дед Иван уже ездил туда как на место преступления. Поэтому сразу просечет подозрительный интерес гостя. И, разумеется, не захочет ни с чем подозрительным связываться.

И, кстати, за это его не стоит осуждать.

Поэтому надо понемногу так поворачивать разговор, чтобы самому болтать меньше, а деду не мешать говорить много. Конечно, такие люди могут разливаться соловьем часами, дай им только волю. Но Мельник надеялся в процессе разговора понемногу свернуть его, как только узнает максимум нужной информации.

Дед Иван выложил в миску несколько отваренных картофелин, рядом положил пучки зеленого лука, молодой чесночок, порезал старое, покрытое желтым налетом сало, куда-то вышел и быстро вернулся с пол-литровой бутылкой из-под кока-колы, наполненной прозрачной жидкостью.

— Натурпродукт. Употребляете?

— Я за рулем.

— Здесь патрулей нет.

— Зато при въезде в город стоят. Я же возвращаться обратно буду.

— В такое время они не особо звереют. — Дед Иван наполнил рюмки. — Это у меня традиция такая. Должны соблюдать, раз на моей территории.

— Так я ж не против, Иван Мусиевич…

Самогон обжег горло. Ничего себе учителя-пенсионеры — градусов пятьдесят, если не больше. Даже дух перехватило, хотя Мельник в своей жизни, особенно за годы службы в розыске, пил практически все, что горит. Включая разведенный спирт, который постоянно предлагали патологоанатомы в морге.

— Итак, что же вас интересует? — Дед Иван аккуратно положил кусочек сала на хлеб и откусил за раз половину этого бутерброда, вопросительно глядя на гостя.

Мельник вздохнул, пожевал зеленое перышко лука.

— Ну, например, один из вариантов — Тихий затон.

— Знаешь, я почему-то так и подумал. — Шалыга перевел взгляд на недоеденный бутерброд, положил его в рот, прожевал, вытер тыльной стороной ладони жирные губы. — Простите, это такая привычка у меня: всех, кто по возрасту годится мне в ученики, называю на «ты» после первой рюмки. Ничего?

— Ради бога! — отмахнулся Мельник.

— Так вот, — дед Иван устроился за столом поудобнее, — скажу тебе, что Тихим затоном время от времени народ интересуется, и не зря. Только я ведь какой-никакой краевед, поэтому некоторые слухи проверил. Много разных легенд о затоне появилось не из воздуха. Там действительно нехорошее место. Я бы даже сказал — страшное.

— Вурдалаки, привидения, другие лесные и водяные чудовища — все это правда?

— Существ уродливее человека на самом деле природа не выдумала, — тихо произнес дед Иван.

Мельник отметил: совсем недавно он где-то уже слышал подобную фразу. Хотя, в конце концов, он сталкивался с проявлениями дикой человеческой жестокости ежедневно в течение десяти лет. Поэтому в чем-то был согласен с таким выводом. Между тем хозяин налил по второй и продолжил, явно воодушевляясь, оседлав любимого конька:

— Начинать надо издавна. К середине восемнадцатого века наше село называлось Низовое. Поскольку лежало вниз по течению Десны. Принадлежало оно тогда казацкому полковнику Омельяну Бирке — он получил его в подарок от самого Кирилла Разумовского за верную службу.