Читать книгу - "Крестовичок - Оксана Якубович"

Маринка очнулась от боли. Тело будто опоясано стальным жгутом, и трудно дышать. Глотнуть бы побольше воздуха, но живот сводит свирепая судорога и позвоночник вот — вот разломится пополам.

Что же это?

Перед глазами толклись белые пятна, лопались, разлетались тучками пара и сменялись вдруг черным режущим блеском.

Стараясь не шевельнуть ни единым мускулом, она попыталась скосить глаза. Коленки. Ноги болтаются неприятного синюшного цвета, нет, это не могут быть ее собственные ноги! Это просто освещение, здесь сумрачно, и полосатая скала, в которую упирается взгляд, кажется черно-серой, призрачной.

Но она реальна, Маринка чувствует, левое плечо упирается в твердый камень, хотя повернуть голову и убедиться страшно.

Взгляд скользит ниже, по пальцам ног, белые разрывы почему-то не достают до них, странно, они же так близко. И вдруг, словно внезапно наводится ракурс, пятна отодвигаются в пустоту.

Маринка видит — плюмажи морской пены вырастают далеко внизу на каменных зубьях. А сама она висит над бездной и сейчас сорвется!

Маринка цепенеет от ужаса, и только это спасает ее. Когда способность соображать возвращается, Маринка обнаруживает себя висящей животом на грубом корабельном канате, протянутом перпендикулярно скале (кто и зачем его здесь прицепил?). Она грохнулась на него со всей дури. Падала бы и дальше, но левый бок плотно заклинился между канатом и выступом камня.

Медленно-медленно, борясь с тошнотой и удушьем, она приподнимает правую руку, пальцы вцепляются в канат.

Слезы текут по лицу, мешаясь с потом. Маринка заревела бы в голос, но страшно обрушить шаткое равновесие, и она сдерживается. К тому же каждый всхлип вызывает в подвздошье дикую боль.

Где Варька, почему не бежит на помощь? Человек не может висеть так долго, он погибнет от боли или удушья. Сколько сейчас времени и далеко ли до вечера? Если меня не будет на ужине, Варька догадается и побежит искать… скорей бы.

Маринка вновь теряет сознание и не чувствует, как садятся на лицо привлеченные запахом смерти мухи.

Помощи ждать бесполезно.

Беззаботные туристы во главе с Владом и Костей только отчаливают с острова Семенова, Джемайка, высунув из палатки нос, пытается читать, но вместо этого уныло смотрит в море, Варя с Натальей пьют кофе на кухне. А не поехавшие на экскурсию туристы (их, между прочим, человек двадцать) ленятся на пляже в восточной бухте и до ужина с места точно не тронутся.

До вечера далеко, и помощи ждать неоткуда.

Вот нелепый фотограф Макс вылез из зарослей и стряхивает с ушей и одежды налипшую паутину. Тропинка, по которой ему пришлось пробираться, ну очень заросла.

— Чтоб им пусто было, окаянным арахнидам! В следующий раз выберу другой квазиобъект! — ворчит охотник за пауками.

Кое-как отчистившись, Макс спустился к воде и пошел вдоль прибоя. Пенистые гребни подкатывались, игриво хватали за пятки, но Макс оставался серьезен, как двоечник на экзамене. Окажись рядом кто-то из туристов — нипочем не признали бы чудака-фотографа в этом собранном и устремленном (куда?) человеке.

Шаг — упругий и ровный (и шлепанцы не мешают), губы сжаты.

Впереди, где галечный берег сменялся крупным песком, пестрели полотенца и шляпы загорающих, в волнах прыгали дети.

Макс чуть замедлился, зашаркал подошвами. Глаза его за стеклышками очков буквально сканировали берег, поочередно останавливаясь на пляжных лентяях.