Читать книгу - "Новое платье королевы - Наталья Андреева"

– Это еще почему? Что в нем такого?

– Ствол расположен ниже линии руки, и затвор перевернут, хотя магазин находится на обычном месте. Значит, сила отдачи направлена ниже точки опоры, и при высоком темпе стрельбы пистолет вверх не задирается. Знаток выбирал. Хотя, темп ему был не нужен. Один выстрел, зато наверняка. Но интересно не это. Помнишь, я про табличку говорил?

– Ну?

– Так вот: «ствол» этот давно в розыске. Коллекционное оружие, редкая вещь. Уж много лет как канул в Лету. Украден из коллекции Барабанова Семена Михайловича. Был такой партийный босс, согласно справочке, пока на пенсию не проводили. Ты молодой, не помнишь уже, как оно все было. Дело прошлое. На табличке была гравировка. Имя владельца и указание на принадлежность оружия к его коллекции. Вот, собственно, и все. Да, отпечатков пальцев на пистолете нет.

– И что теперь? При чем здесь этот Барабанов?

– Надо к нему ехать. Выяснить подробности про «ствол». Адресочек Барабанова, кстати, прилагается. Не знаю, Сережа, повезло нам с тобой, или нет. Чем дальше в лес, тем больше…

– Сергей Палыч! А поезд?

– Ах, да! Нам с тобой еще женщину встречать! Вот задача! Не знаю уж, удастся сегодня поговорить с ней, или не удастся. Горе-то какое, а? Горе. Надо бы форму надеть, чтоб при погонах. Чтоб Белова мимо нас с тобой не прошла.

Сергей Павлович посмотрел на часы. Время еще есть, успеет заехать домой, переодеться, предупредить жену, что задержится допоздна.

– Ну что, лейтенант, едем?

– Есть! – привычно вытянулся тот.

Вокзалов Сергей Павлович не любил. Очень уж шумно, суетливо. Чувствовал себя сегодня на Казанском некомфортно, да и миссия его была не из приятных. Мать Натальи Беловой он признал с трудом, на фотографии та была гораздо моложе и симпатичнее. Если бы женщина сама возле них не задержалась, озираясь, могли бы и разминуться. Лейтенант Попугайчик тоже смотрел на нее с удивлением: и это мать Нэтти? Красавицы Нэтти?!

Грузная, лицо одутловатое, одета в дешевый летний костюм, ткань в мелкий цветочек, а руки как лопаты. Корявые пальцы нервно теребят ручку старой сумки из кожзама, ногти обрезаны под корень, до мяса. На сотрудников милиции смотрит испуганно.

– Гражданка Белова? – неуверенно спросил Сергей Павлович.

– Да. Белова. Елена Васильевна.

Майор протянул ей паспорт, из которого выглядывал уголок старой фотографии:

– Вот. Ваша дочь… И вы. Это я давал телеграмму. Нам надо проехать в… на опознание.

Белова горько заплакала, запричитала:

– Ох, Наташенька моя, Наташенька! Куда ж ты, дитятко мое поехало, на свою погибель? Что ж такое творится-то, а?

– Пройдемте в машину. Очень вас прошу, – тихо попросил женщину майор. На них уже начали оглядываться.

Сцены опознания в морге Сергей Павлович переживал тяжело. Всякое бывало. Вот и сейчас, ведя туда Белову, волновался, потому что чувствовал: та едва держится. С другой стороны женщину поддерживал лейтенант Попугайчик.

– Патологоанатома предупредили? – тихо спросил у него майор. Тот кивнул:

– Все готово. Если что, так мы ей укольчик… Елена Васильевна? Эй!

– Ох! Держите меня! Сердце!

Санитар расстегнул «молнию» на синем мешке, с сожалением сказал, взглянув на покойницу:

– Вот дивчина была! А? Жалко.

Майор едва не обругал его. Пусть воздержится со своими комментариями. Рядом, наготове, стоял патологоанатом со шприцом в руке. Елена Васильевна увидела светлые волосы и зарыдала в голос:

– Доченька моя! Доченька!

Потом подошла к столу, на котором лежала тело, и неожиданно для Сергея Павловича перестала плакать. Стояла, словно все еще не понимала, что с ней происходит. Потом недоуменно взглянула на мертвое лицо девушки.

– Где ж дочка-то?

– Елена Васильевна, успокойтесь. Воды ей дайте.

– Да пойдите вы с вашей водой… – женщина нервно оттолкнула стакан.

Потом вытерла слезы и развернулась к майору Волнистому:

– Где ж Наташенька-то?

Сергей Павлович ничего не понимал. Переводил взгляд с мертвой девушки на Елену Васильевну. И видел только, что женщина уже не плачет, а трясет его за рукав, требуя ответа. Неужели помешалась от горя?

– Да вот она. Наталья Белова. Нэтти.

– Какое еще Нэтти? Где моя дочь? А? Что ж такое творится-то? Моя дочь где?! Наташенька моя родная?! Да что ж вы, изверги, со мной делаете?!!