Читать книгу - "Убийство из-за книги - Рекс Стаут"

– Нет.

– Мистер Фелпс?

Вновь пять «нет».

Вульф кивнул:

– Теперь вы понимаете, почему я, даже если мы проведем вместе с вами целую неделю, все равно буду вынужден обратиться к вашему персоналу? Здесь уж мистеру Гудвину и карты в руки. И я не стал бы на вашем месте отговаривать этих молодых женщин от встречи с мистером Гудвином. Если они ослушаются и вы их уволите, то они лишь с большей готовностью откликнутся на его предложения. Если же вы конкретно предупредите их о том, что они должны умалчивать о литературных увлечениях или амбициях Дайкса, о которых знают или слышали, то рано или поздно это дойдет до ушей мистера Гудвина, и я спрошу вас, почему вы пытались скрыть от меня эти факты. Если же кто-то из женщин располагает подобными сведениями, быть может, случайно услышав оброненную кем-то фразу, то мы об этом узнаем.

Никто из них и ухом не повел.

– Мы не школьники, Вульф, – со скучающей улыбкой заговорил Луис Кастин. – Что касается меня, я готов предоставить вам любые сведения, которыми располагаю и которые могут иметь отношение к вашему делу. Хотя мне кажется, что я ничего такого не знаю. Но я пришел сюда – как и все остальные, – чтобы вы сами в этом убедились.

– Тогда ответьте мне на вопрос, мистер Кастин, – безмятежно произнес Вульф. – Как я понял, лишение мистера О’Мэлли практики подорвало репутацию вашей конторы, но лично вы от этого выиграли, став компаньоном и представителем конторы в суде вместо О’Мэлли. Правильно?

Глаза Кастина утратили сонное выражение. Они засверкали.

– Я категорически отрицаю, что это имеет отношение к вашему делу.

– Мы должны обсудить мое предположение. Вы, конечно, вправе не отвечать мне, но тогда зачем вы здесь?

– Ответьте ему, Луис, – сказал О’Мэлли с язвительной усмешкой. – Скажите «да», и дело с концом.

Они уставились друг на друга. Сомневаюсь, чтобы любой из них когда-нибудь мерил столь ненавидящим взглядом обвинителя на судебном процессе.

– Да, – наконец сказал Кастин, глядя на Вульфа отнюдь не сонными взглядом.

– И естественно, ваша доля в прибылях конторы возросла?

– Да.

– Существенно?

– Да.

Вульф переместил взгляд налево:

– Вы ведь тоже выиграли, мистер Корриган? Вы сделались старшим компаньоном, и ваша доля тоже увеличилась?

Нижняя челюсть Корригана еще больше выдалась вперед.

– Я сделался старшим компаньоном конторы, которая оказалась на самом краю пропасти. Да, моя доля выросла, но доходы наши резко снизились. Я бы больше выгадал, если бы ушел из конторы.

– Что же вам помешало? – съязвил О’Мэлли. Судя по его тону, Корригана он ненавидел на четыре пятых меньше, чем Кастина.

– Обязательства перед партнерами, Кон. Мое имя было на дверной табличке рядом с их именами. Я не мог бросить их в беде. Я слишком предан нашему делу.

Внезапно без малейшего предупреждения О’Мэлли вскочил на ноги. Думаю, в судебном зале он проделывал это тысячу раз, чтобы высказать возражение или драматизировать предложение считать своего подзащитного невиновным, но остальные, похоже, испугались не меньше моего. А он вскинул руку и звенящим голосом провозгласил: «Предан!» Потом плюхнулся на стул, взял стакан, поднял его, изрек: «За преданность!» – и выпил.

Четверо компаньонов переглянулись. Я изменил свое мнение о неспособности О’Мэлли справиться с телефонной будкой.

– А вы, мистер Бриггс? – продолжил Вульф. – Вы ведь тоже продвинулись после ухода мистера О’Мэлли?

Бриггс усердно заморгал.

– Вы меня возмущаете, – натужно сказал он. – И вообще я возражаю против вашей затеи. Я много о вас знаю, мистер Вульф, и считаю, что ваши методы неэтичны и достойны осуждения. Я был против того, чтобы обращаться к вам.

– Фредерику надо было стать судьей, – мрачно сказал О’Мэлли. – Его следовало назначить судьей сразу по окончании юридического факультета. Идеальный получился бы судья. У него дерзкий склад ума, который упивается принятым решением, даже не попытавшись разобраться в сути дела.

Фелпс – ходячая энциклопедия – запротестовал:

– Хватит язвить, Кон. Не все же такие умные, как вы. Может, это даже и к лучшему.

– Вы совершенно правы, Эммет, – согласно кивнул О’Мэлли. – Беда в том, что вы всегда правы. И знаете, меня это никогда не возмущало… то, что вы вечно правы… сам не знаю почему. Но не потому, что вы единственный, кто не выгадал после моего падения; это меня ничуть не возмутило.

– Но я тем не менее выгадал. Я продвинулся на одну ступеньку, и моя доля тоже выросла. – Фелпс посмотрел на Вульфа. – Все мы что-то выиграли на несчастье нашего компаньона, точнее, выиграем, если не обанкротимся из-за этой истории. Даже я. Строго говоря, я не адвокат, я ученый. Для адвоката самое интересное дело то, которым он занимается в данный момент. Для меня же самое интересное то, что рассматривалось венским судом в 1568 году. Я упомянул это лишь для того, чтобы объяснить, почему ваше дело для меня невыносимо скучно. Если бы я сам убил Дайкса и обеих женщин, я бы, наверное, не скучал, да и то сомневаюсь. Так что не взыщите, слушать я, конечно, буду внимательно, но без всякого интереса. Надеюсь, вы меня простите.

А вот это, подумал я, пригодится мне при дальнейшем общении со Сью Дондеро, секретаршей Фелпса. Из ее скудных реплик о боссе я не вынес впечатления, что он такой циник, а Сью не помешает узнать кое-что новое о его характере, если она, конечно, этого не знает. Вообще-то девушки считают, что обязаны знать все о своих боссах.

Вульф выслушивал излияния энциклопедии склонив голову.

– Значит, убийства утомляют вас, мистер Фелпс?

– Я этого не говорил. «Утомлять» – активный глагол. Я попросту безразличен к ним.

– Но ведь в данном случае под угрозой ваши средства к существованию?

– Да. Поэтому я здесь. Я пришел, и я согласен отвечать, но не рассчитывайте, что вам удастся расшевелить меня.

– Тогда я и пытаться не буду. – Вульф перевел взгляд на О’Мэлли: – Кстати, мистер О’Мэлли, а вы почему пришли?

– Преданность. – Я успел снова наполнить его стакан, и О’Мэлли поднял его. – За преданность!

– Кому? Вашим бывшим коллегам? У меня создалось впечатление, что вы к ним не слишком расположены.

– Это лишний раз подтверждает, – О’Мэлли поставил стакан, – что внешность обманчива. К моим-то закадычным друзьям – Джиму, Эммету, Луи и Фреду? Да я за них хоть в огонь… Кстати, так и получилось. Это достаточно веская причина для моего прихода?

– Я бы предпочел менее сомнительную.

– Тогда как вам понравится такая? Я был на редкость способным и честолюбивым человеком. Но мой талант и мои способности развивались в одном направлении: войти с портфелем в руке в зал судебного заседания, выступать перед судьей и присяжными и так воздействовать на их мысли и чувства, чтобы они вынесли оправдательный вердикт. За четыре года я не проиграл ни одного процесса, пока в один прекрасный день не столкнулся с почти неизбежно грядущим поражением; никаких сомнений в том не было. Под гнетом неизбежности я совершил страшную ошибку: впервые в жизни пошел на подкуп присяжного. В итоге присяжные не пришли к единому мнению, суд через несколько недель вынес компромиссное решение, и я уже радовался, что вышел сухим из воды, как вдруг разразился скандал. Кто-то донес на меня в суд, присяжного взяли в оборот, он раскололся, и я влип по самые уши. За недостаточностью улик меня не осудили – голоса присяжных разделились поровну, но практики меня лишили.