Читать книгу - "Бог жесток - Сергей Белавкин"

Грядет время увидеть ее. Даже если придется нелицеприятно указать на дверь и послать по-русски опухшего от пьянства ловеласа с замашками прожженного театрала. Впрочем, столкнулся я с ним в захламленном коридоре семейного общежития, предварительно выслушав от уже новой, заступившей на дежурство вахтерши, что она думает и обо мне, и обо всех прочих гостях интересующей меня особы.

Жаркий поклонник Марии Семиной был по-свежему выбрит и по-свежему пьян. Но он тут же узнал меня, отбил чечетку, сшиб при этом оцинкованное корыто и детский велосипед, мирно подвешенные на стене, и возопил арию зычным баритоном оперного певца. Допускаю, что когда-то он был таким, пока не поменял профиль. Затем, рассыпав мне под ноги пачку купюр среднего достоинства, предложил завершить приятно начатый вечер в каком-нибудь кабаке под шампанское, балык и залихватские песни цыганского табора. В то, что сейчас утро, он верить категорически отказался, обозвал меня «презренным неблагодарным лжецом» и унесся прочь, однако не забыв распихать по карманам разбросанные деньги.

Из-за двери комнаты номер 14 доносились слабые, приглушенные подушкой рыдания. На стук никто не отвечал. Я толкнул дверь, и она отворилась.

Распухшее и красное от слез, лицо Марии Семиной казалось еще более широким. Немыслимо оранжевые волосы были туго накручены на крупные бигуди, вчерашний клоунский макияж смыт. Короткое палевое платье жестким панцирем схватывало ее толстое тело, и все же не могло скрыть мощных жировых прослоек под мышками и в области талии. Увидев меня на пороге, женщина кинулась в угол дивана и зашлась визгом:

— Убирайтесь! Убирайтесь вон отсюда! Что вам всем от меня нужно?!

— Успокойтесь, Мария, — произнес я, делая инстинктивный шаг в сторону.

И не зря. Возле моей головы взорвался горшок с кактусом. Сохранив остатки самообладания, я выставил вперед свою лицензию. Расстояние, разделявшее нас, не позволяло женщине прочитать, что написано в ней, но уверенность моего жеста убедила Марию в конфликт не вступать и не усугублять своего положения.

Мгновенно фурия, мечущая гром и молнии, обратилась скромной, запуганной Машей Заступиной.

— Я… я… — забубнила она навзрыд. — Ничего… Ничего такого… Это все он… Обманул… Обещал жениться… Я думала… тогда кончатся… ужасные выходки… его безобразия…

— Успокойтесь, Мария, — повторил я. — Им займутся. И очень скоро. Я здесь по другому вопросу.

— Как? — выдавила она потрясенно. — Но больше…

— Неужели? — гадко хмыкнул я. — А я слышал, что вы получили наследство. Вскоре после того, как произошел несчастный случай с Леной Стрелковой.

Не проронив больше ни слова, Мария скатилась с дивана мне под ноги. Чувствительные, утонченные особы частенько грохаются в обморок, дабы избежать необходимости отвечать на неприятные вопросы. Я поднапрягся и самостоятельно затащил на диван восемь пудов добродетельно-порочной плоти. Затем, побрызгав холодной водой в лицо женщине, осмотрелся.

Здесь ничего не изменилось с момента моего первого посещения. Только стол изобиловал пустыми бутылками, объедками и окурками. Кажется, праздник жизни, однажды заглянувший сюда, теперь закончился. Закончился так бесславно и надолго.

Приходить в сознание Мария не торопилась. Я помял ее заплывшую жиром руку в попытках нащупать пульс, приложил ухо к ее груди, приподнял веко. Карий зрачок шустрой мышкой убежал вверх. Кто говорил, что Маша Заступина была бесталанна? Мир теряет великую актрису.

— Не притворяйтесь, Мария, — сказал я. — Это глупо. Особенно в вашем положении.

Она не реагировала.

— К тому же я еще не тот, кого следует опасаться по-настоящему.

Шевельнулась, пробормотала что-то нечленораздельное.

— Я могу быть страховым агентом, почтальоном или просто покупателем вашего дорогого ковра…

Резко села на диване. Палевое платье задралось еще выше, обнажив слоновьи колени и дряблые розовые ляжки.

— Бессовестный лжец! Что же вам от меня надо?! — заверещала она.

Такому быстрому выздоровлению позавидовал бы любой врач.

— Я частный детектив, зовут Евгений Галкин, — представился я и подобострастно поклонился.

— Вот и уматывайте отсюда!

— Только после того, как поговорим.

— Негодяй! Я не отвечу ни на один ваш вопрос!

— Тогда помолчите, — произнес я. — Я скажу все сам.

— Я не желаю вас слушать. — Она демонстративно заткнула уши пальцами.

— И все-таки я скажу, — не отступил я. — Заранее прошу прощения за излишнюю напыщенность и театральность, такое уж у меня сегодня настроение.

Я заметил, что пальцы женщины слегка дрогнули. Приняв еще более безучастный вид, она принялась слушать.

— Изначально вас звали Маша Заступина. Это было лет десять назад, в вашем девичестве. Вы были скромны, застенчивы, добры, старательны и аккуратны. — Моя патетическая речь имела своими адресатами шикарный ковер во всю стену и огромный сверхплоский экран телевизора «грюндиг». — Кроме того, вы были верной подругой и мечтали стать хорошей хозяйкой и заботливой матерью.

Но, к сожалению, жизнь наша ужасно несправедлива. Никто не прельщался на эти добродетели. Что тому виной — ваша излишняя скромность и чрезмерное пуританство взглядов, или наивная вера в сказочных принцев, или то, что на свете перевелись настоящие мужики, — я не знаю.

Мария начала нервно поерзывать на диване. А я говорил:

— Вы были страшно одиноки и неудовлетворенны рядом со своей подругой, уже познавшей и бурю платонических чувств, и премудрости телесной любви, хотя и не осознавали этого в полной мере, а может, боялись признаться в этой неудовлетворенности самой себе. Вас не раздражает мое красноречие, Мария?

— Я вас не слушаю, — прогнусила та, не разжимая губ.