Читать книгу - "Бездна взывает к бездне - Наталья Андреева"

– Ваше сиятельство-с… Ваше сиятельство-с… Не могу… не могу вообразить того счастья, которым вы меня… нас почтили-с. Ваше сиятельство-с… Ваше превосходительство-с…

Граф огляделся и тут же понял все. Помещик-сосед разорен, хозяйство ведется небрежно, дворовые постройки покосились, и все здесь давно уже пришло в упадок. Иванцовы явно не процветают.

– Да полно, господин Иванцов, – поморщился он. – Без чинов. Я забыл, к сожалению, как вас по отчеству…

– Игнатьевич, – угодливо склонился тот.

– А где же ваше сокровище, Василий Игнатьевич?

– Не могу понять, чем возможно угодить вашему сиятельству? – беспомощно залепетал Иванцов.

– Я имею в виду вашу дочь.

– Позвольте вам представить, – тут же по-французски заговорила Евдокия Павловна, указывая на стоящих за спиной дочерей. – Мари, Софи, Жюли, Долли…

– Вот они все-с, – угодливо сказал Иванцов. – Сокровища мои. Хе-хе.

– Как так все? – удивился граф. – А где же Александра… Васильевна?

– Александра… – Иванцов запнулся. – Больна-с.

– Но вчера, когда мы беседовали, она была вполне здорова.

– Вчера… Евдокси…

Та тут же метнулась в дом. Иванцов засуетился, приглашая графа зайти. Тот вошел, держась непринужденно, но с таким достоинством, что все невольно сгибали перед ним спины. Хотя он был и не в мундире, а в простом сюртуке, без ленты, без орденов, но видно было, что этот человек имеет большой чин и привык к полному ему подчинению.

– Вот, видите, как живем, – все суетился Иванцов. – Не хоромы-с. Вы не привыкли, наверное. Извините покорно, ваше сиятельство-с. Помещики мы-с. Извините-с.

– Да полно! – Граф, казалось, начал терять терпение. – Где же ваша дочь?

Евдокия Павловна спустилась, ведя за собой Шурочку, которая даже не успела переодеться. От платья ее все еще пахло порохом, а руки были испачканы. Увидев в гостиной графа Ланина, она вспомнила вчерашнюю встречу, а он будто бы подобрел.

– Добрый день, ваше сиятельство, – сделала она подобие реверанса, пытаясь спрятать руки.

Но Ланин на глазах у всех подошел и приложил ее пахнущие порохом пальчики к своим губам. На его лице появилась странная улыбка.

– Я вижу, вы воинственная особа, Александра Васильевна, – сказал он, разглядывая ее руку, которую все еще держал в своей. Без сомнения, он уловил и запах пороха. – И что ваши слова не пустые угрозы. Уже вызвали кого-нибудь на дуэль?

– Да! – Она победно посмотрела на отца.

Граф отпустил ее руку, но улыбался все также ласково. И Шурочке сразу стало так спокойно, будто она нашла защиту понадежнее, чем старый дуэльный пистолет. Граф между тем присел на краешек дивана, держа спину очень уж прямо и всем своим видом показывая, что не собирается здесь надолго задерживаться. Заговорил он тихо, так, что все невольно напряглись, чтобы его расслышать:

– Я, господин Иванцов, вполне доволен своим нынешним визитом в эти края. Наконец-то провинциальное дворянство наше начинает понимать вещи более высокие, нежели выращивание пшеницы и скота, которые, впрочем, тоже важны для процветания России. Но сейчас у нее большая нужда в людях просвещенных, а особенно в тех, кто готов образовывать себя сам, а не с помощью гувернеров-католиков. И ваша дочь порадовала меня именно этим своим стремлением и любовью ко всему русскому, в том числе и к литературе.

– Я… Ваше сиятельство, я…

– Надеюсь, что отныне Александра Васильевна будет пользоваться моей обширной библиотекой, которая вся к ее услугам. Надеюсь также, что вы не будете этому препятствовать. Поверьте, имея такой вкус к литературе, такую начитанность и столь необычную внешность, ваша дочь вполне могла бы стать в обеих столицах дамой, вокруг которой собралось бы немало талантливых и знаменитых людей. Изысканное общество, состоящее сплошь из людей высокообразованных и умных. Литературные салоны по-прежнему в моде, и именно там, поверьте мне, формируется общественное мнение. Да, именно так.

– Я… Ваше сиятельство, я… Я очень рад, – выговорил наконец Иванцов.

– Так я могу бывать в доме у Алексея Николаевича и брать у него в библиотеке книги, папенька? – спросила Шурочка, заранее зная ответ.

– Да-с, – важно кивнул Иванцов и тут же поправился: – Конечно, конечно! Если это нужно для просвещения России…

– О репутации вашей дочери не беспокойтесь, – сказал граф, поднимаясь. – Я либо сам буду ее сопровождать во время верховых прогулок, либо приставлю к ней сопровождающего, и не одного. Если, конечно, ей это будет угодно.

«Да у тебя такое колоссальное состояние, что кто бы посмел обсуждать эти визиты! – переглянулись супруги Иванцовы. – Чего нельзя купить за такие деньги?! Ты здесь Царь и Бог!»

– Я предлагаю вашей дочери дружбу, – ласково сказал граф. – На сем разрешите откланяться.

И он тут же вышел из гостиной. Супруги Иванцовы поспешили следом. Экипаж уже стоял у крыльца, слуги словно предугадывали желания своего хозяина, так они были вышколены.

– Я не любитель светских развлечений, – сказал на прощание граф, – но, поскольку намерен задержаться здесь по меньшей мере на две недели, имею честь просить вас участвовать в празднествах, которые собираюсь устроить в своем имении. Приглашения вам пришлют. И Александра Васильевна непременно должна там быть. Непременно. Я бы хотел, чтобы вы отныне советовались со мною во всем, что ее касается.

Василий Игнатьевич оторопел. Сашку взяли под высокое покровительство! А ну как она расскажет графу о недавней сцене с хлыстом? Граф слегка поклонился, а скорее обозначил поклон, и сел в экипаж. Он уехал, а Иванцовы все еще стояли на крыльце, не в силах поверить в происходящее.

Шурочка торжествовала: это было ее спасение! Граф Ланин приехал вовремя! Если бы не это, неизвестно, что было бы дальше? На этот раз она себя защитила, но деваться-то ей некуда! Родители вольны сделать с нею все, что им угодно. Но теперь ей есть, кому пожаловаться. Василий Игнатьевич, судя по выражению его лица, сильно напугался.

– А с какой это стати граф взял тебя под свое покровительство? – подозрительно спросила у нее Евдокия Павловна. – Чем таким ты его поразила?

– Да что бы там ни было, – оборвал ее Василий Игнатьевич. – Это же такая честь! Соседи-то умрут от зависти! Никому ни единого визита за всю жизнь, и к себе не звал. А тут сам приехал. Сам! Ты подумай, ведь у него миллионы! – благоговейно выговорил он.

И они с Евдокией Павловной, предоставив младшую дочь самой себе, уединились в кабинете.

– Может, с Лежечевым-то я погорячился? – тяжело вздохнул Василий Игнатьевич. – Ведь закладную-то на наше имение он нашел.

– Да что ты?! – ахнула Евдокия Павловна.

– То-то и оно. И как теперь быть? Отдать ему в жены это отродье и ничего не сказать? Или сказать? Как же! Она теперь под сиятельным покровительством!