Читать книгу - "Второй после Бога - Курт Ауст"

Ее поставили высоко на лестницу. Руки были связаны за спиной. Волосы и красные одежды развевались на ветру. Пока пламя разгоралось и тянулось к ее ногам, эта красная женщина что-то кричала людям. Крики становились все громче, это был уже невнятный рев, вой, люди смеялись, показывая на нее, отбегали в сторону, спасаясь от искр, а костер гудел все неистовее, наконец лестница наклонилась и женщина упала, как дерево, поваленное ветром. Она провалилась сквозь крышу одного из домов, и я видел, как она ходит там внутри, поглядывая на меня, пахло горелым мясом, запах становился все сильнее, мне пришлось отвернуться, но он преследовал меня, кисловатый и отвратительный, он драл мне нос, и я зажал ноздри, чтобы не чувствовать его.

– Отпусти же меня! – проговорил кто-то, и я проснулся.

Я отпустил чужую ногу и с отвращением уставился на грязный носок, что упирался мне в нос. Его вонь могла бы воскресить даже мертвого. Нога пошевелила пальцами и исчезла – Герберт повернулся на сене.

Дождь барабанил по крыше, я попытался забыть сон и лежал, привыкая к мысли, что сегодня увижу свой дом. Дом, настоящий. Мой дом. Усадьбу Хорттен. По мне пробежала дрожь радостного предчувствия. Крик снаружи заставил меня вскочить. Я, как мог, оправил на себе одежду, сунул под плащ парик, чтобы он не намок, и спустился по лестнице.

Двор усадьбы был пуст, но с берега поднимался взвод солдат. Один из них вел за собой лошадь. За лошадью я разглядел паром и двух человек. Одного из них я узнал и бросился на берег.

– Нильс! – заорал я, размахивая руками. – Нильс!

Он выпрямился и посмотрел на меня. Я, запыхавшись, остановился перед ним, не в силах сдержать улыбки.

– Это я, Петтер! Ты что, не узнал меня? Я дома!

Он шевельнул языком табачную жвачку, оглядел меня с ног до головы и сплюнул ее в воду.

– Вижу, – ответил он, продолжая разматывать веревку, которой была привязана лошадь.

Другой парень с любопытством смотрел на меня, и я представился:

– Я – Петтер Хорттен, работал тут в усадьбе вместе с Нильсом.

Он с подозрением оглядел меня, буркнул “Олав” и продолжал заниматься своим делом.

– Я вернусь в Хорттен вместе с вами, – сказал я Нильсу. – И пробуду в Хорттене до завтрашнего утра.

Он уложил веревку в лодку под среднюю банку и поднял глаза на флаг, развевающийся над усадьбой Пера Хестеберга, который сообщал о том, что приезжие ждут транспорта.

– Вижу, вижу, – раздраженно буркнул он. Схватился за мачту и хотел поднять ее – она лежала у правого борта. Я бросился ему на помощь.

– По дороге домой будет неслабый норд-ост, – сказал я. – Так что обойдемся без весел.

Нильс держал мачту, не спуская с меня глаз.

– Олав! – сказал он с многозначительным кивком. Олав отшвырнул черпак и, оттолкнув меня, схватился за мачту.

– Господин может запачкать одежду! – сказал он и помог Нильсу поставить мачту на место.

Я слегка оторопел, а потом пошел, чтобы разбудить нунция.

Оказалось, что в этом не было надобности. Все они уже сидели в парадной гостиной за завтраком, поданным им Хильде Хестеберг, – нунций дей Конти, фрейлейн Сара и юнкер Стиг.

Я поздоровался, фрейлейн Сара улыбнулась мне и ответила на мое приветствие. Нунций даже не поднял глаз от тарелки. Юнкер Стиг, явно не выспавшийся, спросил, в чем состояла моя помощь судье во Фредрикстаде. Я коротко рассказал, что там умер один человек, я помог в расследовании причины смерти и пришел к тому же выводу, что и цирюльник, – несчастный умер от болезни. Юнкер кинул на меня долгий взгляд, как будто ожидал чего-то другого. Но я молчал, и он с раздраженной морщинкой на лбу снова обратил свое внимание на завтрак. Остальные ели молча, нунций с таким завидным аппетитом, который показался мне даже неприличным, учитывая все то, что я теперь о нем знал.

Завтрак пошел мне на пользу, и настроение мое улучшилось, когда матушка Хильде, как я всегда ее называл, появилась из кухни, увидела меня и с радостным возгласом отставила блюдо со свежим сыром, чтобы обнять и потискать меня так, что я покраснел до ушей. Фрейлейн Сара от смеха поперхнулась пивом, и даже мрачная физиономия нунция на мгновение осветилась улыбкой. Юнкер Стиг наблюдал за этой сценой с надменным выражением лица, близким к отвращению.