Читать книгу - "Искатель, 2002 №10 - Галина Николаевна Полынская"

мне жизнь спасает, меня б уж не было давно! Как ты можешь плохо думать о таком кристальном человеке!»

— Ага, а компоненты для лекарства сам готовил, — поддакнул Слава, — брехал, что никому не доверяет такой сложный процесс. Хотел, чтоб Юрий Станиславович всю жизнь от него зависел!

— Да что теперь говорить? — Тенгиз с досадой затушил сигарету в пепельницу. — И формула должна быть где-то и компоненты. Опередить бы людей Боровика..

— А мы, как ишаки, везде опаздываем, — вздохнул Слава и посмотрел на часы. — Все, время уже, пойдем.

Они поднялись и быстро вышли из кафе.

— Тая, они ушли, хватит хлебом елозить! — я вся горела и не понимала, почему мы сидим здесь, а не бежим вслед за Тенгизом и Славой. — Пойдем за ними!

— Зачем это? — Тая бросила Измочаленный мякиш в пепельницу.

— Ты что, ничего не слышала? У нас же есть…

— Я знаю, что у нас есть, и все прекрасно слышала, но никуда мы не пойдем.

— С меня хватит! — я вскочила на ноги. — Мне кажется, я тебя никогда не знала! Я не знала, что ты за человек на самом деле!

Я выбежала из кафе и огляделась. Тенгиза со Славой уже не было.

Не торопясь, вслед за мной вышла Тая.

— Теперь успокойся и послушай меня, — сказала она. — Твои порывы благородства прекрасны, но рассуди здраво — мы не просто хранители «священной формулы», мы свидетели. Мало того, ненужные для всех лишние свидетели. Если народ направо и налево крошит и похищает таких известных и богатых людей, то кто мы для них такие, а? Есть одна замечательная фраза: «Кто узнает о том, что ты умер, если никто не знал, что ты жил?» Сена, от нас избавятся в любом случае.

— Так что же делать? — я малость поостыла.

— Мы можем снять пару копий с этой злосчастной бумажки и отправить одну из них письмом господину Бенедиктову, а сами уедем на время, пока все не утрясется.

— Куда?

— К моему потенциальному жениху, в деревню Кузяево.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Мы подошли к автобусной остановке.

— Кстати, — вспомнила я, — ты так и не сказала, что там твоя соседка?

— Потому и не сказала, что хотела время оттянуть. — Тая присела на край грязнючей скамеечки и вытянула ноги.

— Что такое? — прошептала я, мгновенно лишившись голоса.

— Дело в том, что сумку она мне отдала сегодня утром.

— Как так? — тупела я с каждой минутой.

— Я пришла к Марье Степановне, она отдала мне сумку с пузаном, что тут непонятного? Вот видишь, теперь мы свободны, как ветер, дорогая, и ничем не отягчены, как совесть младенца. Ты счастлива?

Я молчала, переваривая.

— У тебя еще сигареты остались? — Тая с отвращением посмотрела по сторонам на шумную, грязную, суетливую и нищую жизнь.

— Да, Тенгизовы, — я медленно полезла в карман.

Внезапно, из общего потока машин вырвалось одно авто и, визжа покрышками, притормозило рядом с нами. Мы с Таей даже не пошевелились, продолжая апатично созерцать мир, меня же, после такой неприятной новости, вообще перестала интересовать вся эта дурацкая история. Из машины выскочил Леня и бросился к нам с похвальной скоростью и с непередаваемым выражением на лице.

— Сена! Тая! — он пребольно схватил меня за плечо. — Глазам своим не верю! Неужели я вас наконец-то нашел?! Скорее, пойдемте в машину, здесь вам оставаться небезопасно!

Мы молча поплелись за ним. В машине, на заднем сиденье, мы увидели Влада собственной персоной. Мы втиснулись туда же, Леня расположился впереди, а на водительском месте сидел и чихал совершенно неизвестный нам субъект, не имеющий ничего общего с сопливым с дачи Аристарха. Я просто ошиблась… эпидемия гриппа, только и всего. Машина тронулась с места, Леня и Влад что-то говорили одновременно, но у меня не было никакого желания слушать их трепотню. На душе было гадко, в желудке тошнилось после помоечного кофе.

— Ну надо же! — ликовал Леня, — подумать только, проезжаем, смотрим — вы! Я даже глазам не поверил, честное слово!

— Послушайте, вы можете, наконец, рассказать, что это все такое было? — недружелюбно проворчала Тая.

— Конечно, дорогие мои, — охотно откликнулся Леня, — но прошу вас, поверьте, у меня даже в мыслях не было, что вы хоть как-то окажетесь причастны к этой м-м-м… истории. Я так перепугался, когда вы исчезли из дома, просто места себе не находил.

Тая шумно и многозначительно вздохнула.

— Так вот, — приблизился к теме Леня, — дело в следующем: у меня есть брат…

— Двоюродный, — подсказала Тая.

— Да, — Леня, казалось, не обратил особого внимания на такую осведомленность, — у него свой бизнес, у меня свой, но мы вынуждены, как говорится, принимать участие в делах друг друга, сами понимаете — родственники. У моего брата, кстати, зовут его Вадим, давние и мучительные разногласия с одним очень известным и влиятельным человеком…

— Бенедиктовым, — вставила подруга.

— Ну надо же! — Леня обернулся и улыбнулся, — Совершенно верно! С Бенедиктовым! В последнее время эти разногласия дошли до своего апогея, и стороны пошли на крайние меры.

— Ваш браток украл дочку Бенедиктова, — снова влезла Тая, — за границей, между прочим, за киднеппинг пожизненное дают!

— Да, — кивнул Леня, — хорошо жить за границей. Может, не стоит дальше рассказывать, раз вы сами все знаете?

— Продолжай, пожалуйста, — сказала я и наступила на ногу Тае.

— Бенедиктов очень болен, — Леня приоткрыл окно и закурил, — у него лейкемия, и он это тщательно скрывает. Чувствовать себя в порядке ему успешно помогал некий Семашко, в гостях у которого вы, судя по всему, побывали. Семашко — выдающийся ученый, создал препарат нового поколения — ливасол, на несколько порядков эффективнее борющийся с лейкемией, нежели все остальные. Формулу этого способного совершить революцию на фармацевтическом рынке препарата, он держал в строжайшем секрете, все компоненты изготовлял сам. Семашко знал, что, покуда ему одному известен рецепт ливасола, он имеет громадное влияние на Бенедиктова. Патологически жадный и тщеславный Семашко никак не мог удовлетвориться властью над больным человеком и средствами, которые, не считая, отсыпал ему Бенедиктов, он стал еще и добровольным соглядатаем в доме и в офисе Бенедиктова. За нескончаемый поток информации мой брат ему тоже очень неплохо проплачивал. Разумеется, Бенедиктов мог заподозрить в шпионаже кого угодно, даже собственную дочь, но только не своего ангела-спасителя.

Разумеется, сотрудничая с Семашко, Вадим преследовал еще одну, пожалуй, самую главную цель — ему нужна была формула ливасола, мало того, что это огромные деньги, это еще и сам Бенедиктов со своим концерном в придачу. Скорее всего, Вадим дожал бы Семашко, но ему совершенно случайно стало известно, что этот одуревший от