Читать книгу - "Сейф олигарха - Алексей Макеев"

Но этим утром он сидел за рулем своего любимого «Форда», припаркованного в тесном хозяйственном дворике какого-то сиротского приюта, и в зубах его дымилась сигарета. Учреждение было уже ликвидировано, и старое здание собирались ломать. Кроме бродячих кошек, здесь сейчас не было ни души. Встречу здесь назначил тот, кого доктор Хохлов с некоторых пор боялся больше всего на свете, хотя не знал о нем ничего, даже имени его не знал, и это было так унизительно, что Хохлову опять хотелось притвориться циничным, знающим себе цену мужиком. Отсюда и сигарета. Собственно, ничего, кроме видимости, Хохлов предложить не мог. Все, что он делал после встречи с человеком в шляпе, все направлялось незримой рукой этого мафиози. Хохлов был лишь послушным исполнителем. Ни о каком противостоянии он и не помышлял. Слишком высока была цена его непослушания.

Правда, молодую жену они пока не трогали. Даже не пытались ее напугать. Видимо, посчитали излишним. Да и в самом деле, у них и так хватало рычагов, с помощью которых они могли давить на Хохлова.

Дружок дочери появился на пороге его дома почти сразу же после того, как ушла дочь. Видимо, он прятался где-то за углом, дожидаясь, пока за него замолвят словечко. Увидев эту физиономию, Хохлов окончательно понял, что его горячо любимая Алла влипла по полной программе. Способный программист был типичным порождением нового времени, эдакий гомункулус из пробирки, не испытывающий интереса ни к чему, кроме своих желаний. Небрежно одетый, раскованный и подвижный, с выражением легкой наглости на лице, он и с Хохловым попытался вести себя так, будто они уже давно были хорошими приятелями, связанными общими пороками. Он, улыбаясь, протянул Хохлову руку и обронил: «Привет, старик! Как дела? Меня Валера зовут…»

Такое вступление добило Дмитрия Викторовича. Его нервы и так требовали разрядки, да еще свою роль сыграл выпитый коньяк – одним словом, Хохлов взорвался. Он без слов схватил молодого человека за грудки и с размаху впечатал его в стену, будто хотел загнать поглубже в камень. Программист чокнулся затылком со стенкой, застонал и повис на руках Хохлова. С его лица в одну секунду слетело привычно-наглое выражение – оно превратилось в гримасу боли и страха. Но Хохлова это не остановило. Он оторвал парня от стены и с размаху врезал ему по левой скуле.

Дмитрий Викторович был килограммов на пятнадцать тяжелее своего гипотетического зятя, да и профессия заставляла держать себя в хорошей физической форме, поэтому удар получился страшный. Валера пролетел через всю прихожую, сшиб тумбочку, перевернулся через голову и рухнул без движения за порогом комнаты.

Только после этого Дмитрий Викторович немного пришел в себя и постарался успокоиться. Пожалуй, он немного переборщил. Сопляк валялся на полу, не подавая признаков жизни. Еще не хватало, чтобы он тут отдал богу душу!

Угрызений совести Дмитрий Викторович не испытывал. Если бы не Уголовный кодекс, он бы с огромным удовольствием придушил этого негодяя прямо сейчас, не тратя времени на разговоры. Но следовало признать, что это ничего бы не исправило. Поэтому Дмитрий Викторович постарался приглушить свои эмоции.

Потирая кулак, он прошел в комнату, со знанием дела ощупал вялое тело молодого человека. Потом сгреб его в охапку и оттащил в ванную. Там он сунул голову «зятя» под струю ледяной воды и держал так, пока Валера не начал брыкаться и бессвязно ругаться, захлебываясь и пуская слюни. Тогда Дмитрий Викторович отпустил его и швырнул в мокрое лицо полотенце.

– Утрись, сволочь! – сказал он ему. – И слушай внимательно, что я тебе скажу! Не удивляюсь, что тебе удалось заморочить голову моей дочери. Она еще глупая девчонка. Но я таких, как ты, за версту чую. Любители халявы, подонки, мразь!.. Так вот запомни, халява кончилась. Если ты думаешь, что я намерен платить твои карточные долги, то ты здорово ошибаешься. Я ни копейки не заплачу, не надейся. Получай, что заслужил. Варианта у тебя два. Или прямо сейчас сваливай из города, чтобы и духу твоего тут не было, или иди туда, куда должен, и скажи прямо, что платить тебе нечем, и пусть тебе перережут глотку. Это, по-моему, лучший вариант и для тебя самого, и для всех прочих, потому что пользы от тебя никакой – коптить небо и портить жизнь окружающим и без тебя охотники найдутся…

Валера кое-как уже вытерся, но вся рубашка его и даже брюки были залиты водой. Мокрые волосы стояли торчком. В глазах застыли страх и обида. Левая скула раздулась и налилась багровым цветом. Он был жалок и противен, но еще до конца не сдался.

– Вы чего такой нервный? – пробормотал он, с беспокойством поглядывая на Хохлова. – У вас крыша вообще поехала, что ли? Как я теперь на улицу выйду? И голова раскалывается… У меня, наверное, сотрясение мозга!

– Скажи спасибо, что я тебе вообще не вышиб то, что ты по ошибке называешь мозгами! – грозно заметил Дмитрий Викторович. – Хотя искушение было большое. Дерьмо!

– Да нет, вы не догоняете! – с тоской сказал Валера. – У нас с Аллой серьезно. Мы в ЗАГС собирались…

– Еще раз произнесешь имя моей дочери, и я точно разобью тебе голову, – серьезно предупредил Хохлов. – И вообще, обходи Аллу за километр. Целее будешь. Хотя, думаю, перспективы у тебя в этом плане никудышные. Ну, туда тебе и дорога! В общем, я тебя предупредил. А теперь проваливай, и чтобы я больше о тебе не слышал! Пошел вон!

Валера был раздавлен и растерян. Он покорно пошел к выходу, приглаживая ладонью волосы на голове. Хохлов спохватился и пошел за ним следом.

– Вы куда? – встревоженно спросил Валера, когда они вместе вышли из квартиры.

– Провожу тебя до метро, – спокойно объяснил Хохлов. – Посажу в вагон, и адью! Чтобы ты случайно, по привычке, не побежал к Алле. Больше ее для тебя не существует! Не звони и не ищи. Убью!

Он действительно проводил неудавшегося зятя до вагона подземки и с трудом преодолел искушение отвесить ему на прощание пинка. Надо сказать, что Валера это чувствовал, потому что не делал никаких попыток сопротивляться. С него слетела вся спесь, и он немного пошатывался – видимо, сказывалась свежая травма.

– Попутного ветра! – сказал ему Хохлов, впихивая парня в вагон.

Он держался победителем, но никакой радости не испытывал. Так, небольшое удовлетворение – Дмитрий Викторович был уверен, что этот слизняк не решится теперь докучать Алле. Когда он останется один на один со своими долгами, ему будет чем заняться.

Но, по большому счету, все проблемы остались на месте. И все родные Дмитрия Викторовича по-прежнему оставались мишенями. Он и сам был сейчас только мишенью. О сопротивлении он даже не помышлял. Мишени не могут сопротивляться. Их расстреливают – это единственное их предназначение.

Поэтому, разделавшись с паразитом, присосавшимся к его дочери, Дмитрий Викторович дальше действовал по программе, предложенной самоуверенным человеком в гангстерской шляпе.

Как раз кстати позвонили от Прокопова и попросили возобновить процедуры. Дмитрий Викторович отправился к самому серьезному клиенту с тяжелым сердцем. Чувствовал он себя скверно не только морально, как, в общем-то, и положено чувствовать себя предателю, но и физически тоже, потому что незаметно для себя стал все чаще налегать на коньяк. Это немного приглушало нравственные муки, но, непривычный к спиртному, Дмитрий Викторович не умел правильно рассчитывать свои силы. К Прокопову он поехал с похмелья, и только три чашки крепчайшего кофе как-то привели его в норму.