Читать книгу - "Дневник грабителя - Дэнни Кинг"

— Что? — спрашиваю я недоуменно.

— Вот это! Здесь написано твое имя! — кипятится Соболь.

— Какое имя? — произношу я.

— Ладно, пошли.

Соболь толкает меня к двери и бросает Атуэллу:

— Стены в камере надо покрасить.

— Их покрасили неделю назад, — отвечает сержант. — Все эти художества появились здесь совсем недавно.

Мы общаемся с Чарли всего минут пять, в течение которых он заполняет формы и быстро рассказывает мне, что шло по телеку в ночь ограбления нами того дома. У него есть все копии «Радио Таймс» за прошедшие лет семь на случай, если я вдруг «забуду», какие передачи смотрел с вечера и до самого утра. Не знаю, вписываются ли подобные махинации в рамки закона. Вероятнее всего, нет, но для меня они удобны, так ведь?

Чарли также сообщает мне о том, что Соболь уже разговаривал и с Олли. Сюда он его не привез, потому что единственный свидетель, которого они где-то раздобыли, якобы видел в ту ночь только меня или кого-то на меня похожего, а еще фургон. Этого ему, видите ли, показалось достаточно, чтобы заняться расследованием и явиться ко мне домой.

— До процедуры опознания помалкивай, — предупреждает Чарли, хотя в предупреждениях такого рода я не нуждаюсь.

Соболь ведет нас обоих к тому месту, где для опознания подозреваемого уже собрались несколько парней, и говорит мне занять среди них любое место. Я оглядываю лица этих идиотов и чувствую себя оскорбленным до глубины души.

— Вы считаете, все эти типы похожи на меня? Да ни капельки они на меня не похожи!

— Встань в строй, и без разговоров, — говорит Соболь.

— Мой подзащитный недоволен условиями проведения процедуры опознания и считает, что в достоверности показаний, которые дадут свидетели по ее завершении, нельзя не усомниться, — отвечает за меня Чарли.

— Взгляните, например, вот на этого. Он лысый. Неужели кто-то может нас перепутать? — говорю я.

— Все должны надеть на головы шапки, они лежат на полу у ваших ног, — объясняет Соболь. — Тебя это тоже касается, — обращается он ко мне.

Я поднимаю черную шерстяную шапку с пола и ищу глазами парня, который походит на меня больше остальных, чтобы встать с ним рядом.

— А на этого взгляните!

Я указываю на чудака, у которого время от времени лицо сводит судорогой.

— Быстрее становись в ряд, Бекс, — говорит Соболь с легким раздражением.

Я смотрю на его лицо, и мне представляется, что оно залито мочой.

— Неужели я такой же урод? — спрашиваю я, переводя взгляд на третьего типа.

Тот явно нервничает. Наверняка студент, согласился принять участие в этой тупой игре за каких-нибудь десять фунтов. Он не знает, за что меня задержали, могли за изнасилование, могли за убийство или за нанесение тяжких телесных. Боится, наверное, что я когда-нибудь доберусь и до него. В конце концов я встаю за номером семь, написанным на полу краской.

Вводят свидетельницу. Я шепчу номеру шестому, стоящему рядом, что, если он подмигнет старушке в тот момент, когда она будет проходить мимо него — так сказать, немного собьет ее с толку, — то получит еще червонец. В ответ я не слышу ни звука.

Соболь несет старухе обычную чушь о том, что ей не следует торопиться, что она должна тщательно осмотреть каждого из нас и назвать какой-то номер только в том случае, если у нее не будет сомнений. Бабуся суетно кивает, прижимает сумочку к своим сиськам и приступает к делу.

На осмотр каждого из нас у нее уходит по нескольку минут: двигается она медленно, разглядывает подозреваемых с большой добросовестностью и что-то прикидывает в уме. К тому моменту, когда очередь доходит до седьмого номера, то есть до меня, она выглядит так, будто остро нуждается в чашке чая и удобном кресле. Я напрягаю мышцы лица и стараюсь чуть изменить его: немного опускаю челюсть, втягиваю щеки, сужаю глаза. От желания дать ей в морду у меня чешутся руки, но таким образом я сдал бы себя с потрохами, поэтому сдерживаюсь. Она перемещается дальше, к номеру восемь, потом поворачивается и идет к Соболю.

— Номер четыре. Я уверена. Четыре.

Чарли улыбается мне, а я, если честно, не особенно доволен. Эта дура выбрала того уродливого студента.

— По-моему, никаких сомнений больше не может быть, сержант Хейнс. Полагаю, мой подзащитный имеет полное право отправиться домой, — говорит Чарли Соболю и мистеру Россу, сидящим за столом с другой стороны.

— Не торопитесь, мистер Тейлор, мне бы хотелось задать вашему подзащитному еще несколько вопросов, — говорит Соболь. — Надеюсь, вы не возражаете?

— На каком основании вы удерживаете его здесь так долго? — спрашивает Чарли, засовывая в рот тонкую ароматную сигарку.

Я тоже достаю сигареты. Табак прекрасно помогает снять напряжение, но мы закуриваем практически одновременно вовсе не из желания расслабиться. Этот тактический маневр Чарли изобрел несколько лет назад. Дело в том, что Соболь не курит и, сидя на удалении нескольких футов от двух дымящих людей, через пару минут начинает кашлять. Потому-то и торопится поскорее покончить с этим делом, выскочить на улицу и подышать свежим воздухом. А в лучшем случае, являясь пассивным курильщиком, заболеет раком и отдаст Богу душу.

— У нас имеются показания двух свидетелей. Оба утверждают, что вчера ночью в момент ограбления видели синий грузопассажирский фургон вашего подзащитного у обочины дороги рядом с домом пострадавших людей.

— Фургон моего подзащитного?

Чарли смотрит на меня, приподнимая редкие брови.

— Это был не мой фургон, — заявляю я.

— Мой подзащитный утверждает, что ваши свидетели видели не его фургон у дома, который ограбили прошлой ночью, и что эти люди ошибаются, подобно тому, как, по всей вероятности, ошиблась во время процедуры опознания миссис Бейкер. Вероятно, имеющиеся у вас свидетельские показания недостоверны.

Я ценю Чарли еще и за это его качество. Он с полуслова понимает, что я имею в виду, и всегда умеет выразить мою мысль наиболее точными словами.

— А номера? — спрашиваю я.

— Ваши свидетели сообщили вам регистрационный номер того фургона, мистер Хейнс? — передает Соболю мой вопрос Чарли.

— На нем были номерные знаки, снятые накануне вечером с красного «эскорта», — говорит Соболь.

Наверное, мне давно следовало объяснить, что Соболем называют детектива Хейнса все наши ребята. Наверняка сам Соболь уверен в том, что эту кличку ему дали за способность выслеживать жертву, но он серьезно ошибается. Мы называем этого кретина Соболем, потому что у него очень крупные длинные зубы, заостренный нос и омерзительные маленькие усики, в общем, потому что он похож на соболя.

Я беру у Чарли тонкую сигарку и поджигаю ее от своей сигареты.

— Да что вы говорите? А на фургоне моего подзащитного вы нашли сегодня утром эти номерные знаки? Вероятнее всего, нет, — говорит Чарли, в то время как я выдуваю дымные колечки в лицо Соболю.