Читать книгу - "Покушение - Александр Беляев"

Грейфе неожиданно задумался, прежде чем дать ответ, когда адъютант спросил его:

— Оберштурмбаннфюрер, где вы будете знакомиться с этими русскими?

Он так и сказал с «этими». И эта фраза вдруг заставила Грейфе взглянуть на все иначе. Хотя накануне никакого вопроса с организацией всей этой процедуры совершенно не было. Казалось само собой разумеющимся, что всех троих приведут к нему в кабинет. Сюда же должен будет прийти и Скорцени, мнением которого начальник восточного отдела очень дорожил. И тут вдруг с «этими» — в недалеком прошлом — самыми отпетыми уголовниками. «Действительно, за каким дьяволом им сюда всем троим? — задал вопрос самому себе Грейфе. И сам ответил на него: — Ну, ладно еще одному, тому, которого мы отберем! А остальным-то двоим, что тут делать? Здесь ведь все-таки РСХА, а не какой-нибудь лагерный блок или тюремный застенок. Вот пусть там и продолжают свои занятия. А тут им совершенно делать нечего». Но встречаться тем не менее было надо, и Грейфе вопросительно уставился на адъютанта.

— А что вы можете предложить, Эгерт? — вопросом на вопрос ответил в конце концов он.

— У нас в комендатуре прекрасная приемная для разного рода посетителей, оберштурмбаннфюрер. Можно оттуда всех выгнать, закрыть ее. А «этих», — Эгерт употреблял только это слово, — можно провести туда через запасной вход, так что их не заметит ни одна живая душа.

— Прекрасно, Эгерт, — обрадовался Грейфе. — Там, надеюсь, есть стол? Стулья?

— Там все есть и все в лучшем виде, герр оберштурмбаннфюрер.

— Туда и препроводите их. А мы со штурмбаннфюрером подойдем позднее, — окончательно решил вопрос Грейфе.

У него еще оставалось немного времени до встречи, и он снова принялся перелистывать характеристики отобранных ими кандидатов. За этим занятием и застал его Скорцени. Штурмбаннфюрер ввалился в кабинет, и тот сразу перестал казаться таким просторным. Чин у Скорцени был невелик. И Скорцени всегда старался держаться подтянутым и корректным. Но после того как он, выполняя личный приказ Гитлера, выкрал в сентябре у итальянцев Муссолини и на самолете привез его в Германию, после того как все газеты и имперское радио провозгласили его героем номер один, он позволил себе несколько расслабиться, чувствовать себя в любом обществе посвободней. И от этого при его крупной фигуре стал казаться еще более могучим.

Поприветствовав Грейфе и по-приятельски поздоровавшись с ним, штурмбаннфюрер с удивлением спросил:

— Мы одни? Или все отменяется?

— Все в порядке, дорогой Отто, и нас уже ждут, — поспешил успокоить его Грейфе и рассказал о том, какая мысль неожиданно пришла ему в голову и почему он изменил место встречи с кандидатами.

Скорцени этих тонкостей не понял, но разбираться в них не стал и согласно кивнул:

— Конечно, можно и так. Но я-то думал, мы с ними где-нибудь в тире знакомиться будем. Или в спортзале. Я даже форму не хотел надевать.

— Это самое общее знакомство. Надо же хоть взглянуть на них? — объяснил Грейфе. — А потом обязательно и в тире, и на ковре, и на ринге… и в бассейне!

— А машина? А мотоцикл? А парашют? Должны они уметь ими пользоваться?

— Непременно, дорогой Отто! И еще тысяча дел, которым мы должны будем их обучить, — добавил Грейфе.

— Реакции и смелости не обучишь. А без них идти на риск равносильно тому, что заранее всё провалить, — высказал свою сокровенную мысль Скорцени.

Грейфе в ответ только развел руками. Насколько всем этим требованиям мог ответить хоть один из ожидающих их внизу «этих русских», он не имел ни малейшего представления.