Читать книгу - "Драма в кукольном доме - Валерия Вербинина"

– Я уже сказала вам, Дмитрий Владимирович: бесследно – вот что кажется странным. Женщина выходит из дома пешком, без денег, как вы говорите, и словно растворяется в воздухе. Пешком она не ушла бы далеко, а раз так, ее уже давно нашли бы. Если в лесу на нее напал зверь, то остались бы следы; если произошло убийство, то опять же…

Бутурлин поймал себя на мысли, что ему наскучил этот бессвязный лепет о следах, который, помимо всего прочего, заключал косвенное обвинение в его адрес, что раз он до сих пор ничего не нашел, значит, плохо ищет; и он решил поставить собеседницу на место – разумеется, в вежливой форме.

– Хорошо, госпожа баронесса, у меня есть одна история о следах и убийцах, которая вам понравится, – быстро проговорил он. – Дело было… ну, допустим, в Луге несколько лет назад. В меблированных номерах жили трое: муж, жена и дочь жены от первого брака. Падчерица ненавидит отчима и даже не скрывает своего отношения. Жена ссорится с дочерью и защищает мужа. В день, о котором идет речь, они отправились с друзьями обедать в трактир. Неожиданно жена падает без сознания, ее пытаются привести в чувство, зовут на помощь – тщетно: она умирает. Доктору кажется странным вид трупа, он настаивает на вскрытии и обнаруживает, что женщину отравили. Проверяют трактир, служанок, кухарок – ничего подозрительного; проверяют друзей – они имели с покойной мелкие разногласия, но ничего, что может стать мотивом убийства. Сам яд не мог упасть с неба, но никто из присутствующих за столом не заметил, чтобы в чашку или тарелку жертвы пытались что-то подсыпать или подбросить. Так кто отравил бедную женщину, госпожа баронесса? Какие следы укажут на преступника?

– А где именно был яд? – спросила Амалия.

– Я же говорю – убийство обнаружили случайно. Всю посуду вымыли задолго до того, как я приступил к следствию.

– Хорошо, но известно хотя бы, какой яд использовали и где могли его достать?

– Купить в аптеке и накопить до нужной дозы. Только вот никто из местных аптекарей не помнил, чтобы кто-то из окружения жертвы его покупал или хотя бы спрашивал о нем.

– Тогда пойдем от противного, – заметила баронесса Корф, блестя глазами. – У кого из присутствующих был мотив?

– Смотря что считать мотивом, госпожа баронесса. Дочь куда чаще ссорилась с отчимом, но она все же являлась наследницей матери. Ну и злые языки утверждали, что жертва наскучила мужу, но, кроме сплетен, это ни в чем не выражалось.

– А почему сплетники считали, что она наскучила мужу?

– Полагаю, из-за разницы в возрасте. Она была на одиннадцать лет старше него.

– Нет, так не годится, – покачала головой Амалия. – Мне нужно знать точный возраст всех членов семьи.

– Мужу тридцать один, жене сорок два, дочери двадцать один или двадцать два – точно не помню.

– И чем они занимались?

– Жертва была актрисой, ее муж пытался петь в опере, но найти ангажемент непросто, так что ему тоже приходилось актерствовать.

– Часто ездили на гастроли?

– Полагаю, да.

– Ну вот вам и ответ, откуда взялся яд: его покупали маленькими порциями во время гастролей.

– Допустим, но как его смогли подбросить во время обеда?

– О-о, – протянула Амалия, – только в романах можно подбросить яд на званом обеде так, чтобы никто ничего не заметил. Да и все свидетели согласны в том, что ничего такого не было. Я думаю, что жертву отравили раньше, вероятно, в меблированных комнатах, просто яд подействовал не сразу. Ну или ей могли подбрасывать яд понемногу, день за днем, дожидаясь, когда он подействует.

– Как-то слишком жестоко, вы не находите?

– Нахожу, но убийцы вряд ли так считали.

– Убийцы?

– Дочь и отчим. Они сговорились. Вероятно, падчерица была его любовницей – и потеряла голову. Видите ли, Дмитрий Владимирович, отсутствие следов – в некотором роде тоже след, и в данном случае он означает, что мы имеем дело с преступниками, которые действуют сообща. Демонстративная неприязнь к отчиму – ловкий прием, чтобы сбить всех с толку, а может быть, их любовь началась как раз с неприязни. В жизни, знаете ли, всякое бывает.

Следователь усмехнулся:

– Меня насторожило, что они не обвиняли друг друга. Точнее, обвиняли, но… недостаточно убедительно. И насчет яда вы тоже оказались правы. Жертва тайком принимала какую-то шарлатанскую микстуру, которая будто бы помогает выглядеть моложе. Вот в эту микстуру они добавили яд – и стали ждать, когда он подействует. Самое неприятное, – добавил Дмитрий Владимирович задумчиво, – что, по-видимому, инициатором убийства выступила дочь. Мать постоянно ей внушала, что она некрасивая, бездарная, все делает не так, и в то же время категорически отказывалась отпустить ее от себя.

– А вдовец, вероятно, был не прочь получить через падчерицу часть наследства?

– От вас ничего не скроешь, госпожа баронесса. – Следователь поднялся с места. – Да, он хотел денег. У жены имелись кое-какие сбережения, но она его к ним не пускала, и он решил, что хоть так до них доберется.

– А деньги она копила ради дочери?

– Представьте себе. Кстати, я забыл сказать вам кое-что об исчезновении Натальи Дмитриевны – из головы вылетело. Так вот, во время поисков в лесу нашли окровавленную женскую перчатку, которую Георгий Алексеевич и другие люди опознали как вещь пропавшей. – Дмитрий Владимирович со значением поглядел на свою собеседницу: – Вы ничего не хотите мне сказать, госпожа баронесса?

– О чем? – с неудовольствием спросила Амалия. Она не любила признавать собственных ошибок, но сообщение о перчатке все же застигло ее врасплох.

– Вам лучше знать, сударыня. Может быть, вы слышали, как господин Киреев угрожал своей жене, но по дружескому расположению к ним обоим решили молчать? Или Наталья Дмитриевна рассказала вам о своей встрече с Марией Максимовной – а мне доподлинно известно, что такая встреча имела место, хотя госпожа Игнатьева все решительно отрицает?

Тут, признаться, Амалия немного рассердилась:

– Милостивый государь, мне ничего не известно о встрече Натальи Дмитриевны с ее соперницей… Она ни единым словом об этом не упоминала. Ее отношения с мужем разладились, но никто не кричал «Я тебя убью» или что-то подобное… а если и кричал, то уж точно не в моем присутствии.

– То есть вы все же допускаете мысль, что нечто подобное могло иметь место, хоть и не при вас, – подытожил невыносимый Бутурлин. – Благодарю вас, сударыня, за содействие следствию и не смею более утруждать вас своим присутствием.

Вместо ответа Амалия вызвала Соню и велела ей проводить гостя до дверей.