Читать книгу - "И в сердце нож - Честер Хаймз"

Увидев, как лицо его вновь потемнело от ярости, словно летнее небо от грозы, Дульси сделала большой глоток из стакана с бренди и поперхнулась.

Спуки, черный спаниель, лежавший у ее ног, попытался вскочить ей на колени.

— И перестань так много пить, — сказал Джонни. — Ты напиваешься и несешь что ни попадя.

Она стала озираться с виноватым видом, куда бы поставить стакан, двинулась к телевизору, поймала недовольный взгляд Джонни и поставила стакан на пол.

— И перестань держать эту псину на коленях, — не унимался Джонни. — Мне надоело, что ты вся в собачьей слюне.

— Брысь, Спуки, — сказала Дульси, сталкивая собачку с колен.

Спуки угодила лапой в стакан с бренди и опрокинула его.

Джонни посмотрел на расплывающееся на ковре пятно, и на лице его заиграли желваки.

— Все знают, что я человек разумный, — продолжал он. — И я хочу знать всего-навсего три простые вещи. Во-первых, почему проповедник рассказал в полиции историю о том, как Чинк дал тебе этот нож.

— Джонни! — воскликнула Дульси, закрывая лицо руками.

— Пойми меня правильно. Я не сказал, что поверил этому. Но даже если этот сукин сын тебя ненавидит…

В это время на телеэкране пошла реклама, и четыре хорошеньких блондиночки в свитерах и шортах запели рекламную песню.

— Убери этот чертов телевизор! — рявкнул Джонни.

Дульси встала и убрала звук, но квартет блондинок продолжал свою веселую пантомиму.

На лбу Джонни стали набухать вены.

Внезапно Спуки залаяла, словно гончая, которая загнала на дерево енота.

— Перестань, Спуки! — крикнула Дульси, но было уже поздно.

Джонни вскочил с дивана как безумный, опрокинул столик и кувшин с лимонадом и ногой ударил собаку в бок. Та взлетела в воздух и задела красную стеклянную вазу с искусственными розами, стоявшую на зеленом полированном столике. Ваза ударилась о батарею, разлетелась вдребезги. Бумажные розы усыпали ковер, а нашкодившая собака, поджав хвост и громко тявкая, удрала на кухню. Стекло соскользнуло с покачнувшегося столика и разбилось о лежавший на боку кувшин. Осколки смешались с кубиками льда в большой лимонадной луже на ковре. Джонни повернулся и, стараясь не угодить в лужу, вернулся на диван с видом человека, который очень гордится тем, что в любых обстоятельствах держит себя под контролем.

— Слушай, детка, — сказал он Дульси. — У меня большое терпение, у меня здравый смысл, но я хочу знать…

— Три простые вещи, — тихо пробормотала Дульси.

Он глубоко вздохнул и пропустил ее слова мимо ушей.

— Я хочу знать, с какой стати этот чертов проповедник мог такое придумать.

— Ты готов верить всем, кроме меня, — буркнула Дульси.

— И почему он твердит, что это сделала ты, — продолжал Джонни, не отреагировав на ее реплику.

— Черт, ты действительно думаешь, что это я?

— Да не в этом дело, — отмахнулся Джонни. — Меня волнует другое: почему он убежден, что это ты? Какие у него причины думать, что ты тут замешана?

— Ты говоришь о тайнах, так вот и я тут вижу кое-какие тайны, — заговорила Дульси с истерическими нотками в голосе. — Как это случилось, что ты не видел Вэла вчера вечером? Он точно сказал мне, что обязательно заедет в клуб и вместе с тобой приедет на поминки. Если бы он туда не собирался, то не стал бы меня обвинять в обратном. Разве это не тайна?

Джонни задумчиво на нее посмотрел. После паузы сказал:

— Если ты будешь возникать с этой дурацкой идеей, нам всем будет плохо.

— Ну а зачем тогда ты лезешь ко мне с этим идиотским предположением, будто это я убила его? — перешла в атаку Дульси.

— Меня не волнует, кто его убил, — отозвался Джонни. — Его нет — и дело с концом. Меня волнует другое: что это за страшные тайны вокруг тебя? Ты-то не умерла и пока что остаешься моей женой. И мне хочется знать, почему посторонние люди могут думать о тебе такое, что мне в голову не приходило, а ведь как-никак я твой муж…

Из кухни появилась Аламена. Она безучастно посмотрела на осколки и черепки. Она так и не переоделась, только надела красный моющийся фартук. Собака выглянула из-за ее ног, пытаясь угадать, не прошла ли гроза, но, решив, что пока что нет, сочла за благо не высовываться.

— Вы так и будете сидеть и препираться до утра или что-то съедите? — равнодушно осведомилась Аламена, словно ей было совершенно наплевать, будут они есть или нет.

Какое-то время они оба молча на нее смотрели. Затем Джонни встал.

Считая, что Джонни не видит, Дульси быстро взяла стакан, который опрокинула Спуки, и наполнила его до половины бренди из бутылки, стоявшей за телевизором.

Джонни шел уже на кухню, но внезапно обернулся и не останавливаясь выбил у нее из руки стакан. Бренди выплеснулся ей в лицо, а стакан, описав в воздухе дугу, упал на пол и разбился.

Быстрым движением, словно кошка, ловящая рыбу, она ударила его по лицу кулаком правой руки. Удар получился сильным, и у Джонни на глазах показались слезы.

Охваченный яростью, он обернулся к ней и, схватив за плечи, стал трясти так, что у нее застучали зубы.

— Женщина! — произнес он совсем другим голосом. Казалось, он исходил из самых его глубин и подействовал на нее возбуждающе. — Женщина!

Дульси вздрогнула и как-то обмякла. Глаза у нее сделались влажными, рот тоже, и внезапно она тесно прижалась к нему.

Джонни тоже вдруг стал мягким, как аптечная вата, и, прижав ее к себе, стал целовать ее нос, рот, шею, впадины возле ключиц.

Аламена повернулась и прошагала на кухню.

— Ну почему ты мне не веришь? — проворковала Дульси в его бицепсы.

— Я хочу верить, детка, — сказал Джонни. — Но это так непросто.

Ее руки упали по бокам, он разжал объятия, сунул руки в карманы, и они пошли на кухню.

С левой стороны холла были две спальни, разделенные ванной, справа — столовая и кухня. Дальше начинался коридор. В его конце был выход на черную лестницу. В кухне был также выход на служебный ход.

Втроем они уселись на пенопластовые, крытые пластиком табуретки за стол, накрытый красно-белой клетчатой скатертью, и стали ужинать. На столе стояли дымящееся блюдо с окрой, капустой и свиными ножками, миска с черной фасолью и тарелка с кукурузным хлебом.

Была там и бутылка с бурбоном, но женщины к ней не проявили интереса, а Джонни осведомился, не осталось ли лимонаду.

Аламена вынула большую бутылку из холодильника и налила в стеклянный кувшин. Ели они молча.

Джонни поливал содержимое своей тарелки острым красным соусом из бутылочки, на этикетке которой два ярко-красных рогатых чертенка отплясывали в языках пламени. Он съел две полные тарелки, шесть кусков хлеба и выпил полкувшина лимонаду.