Читать книгу - "Прокурор идет ва-банк. Кофе на крови. Любовник войны - Александр Григорьевич Звягинцев"

Его друг, Оболенцев, может это подтвердить. И в протоколе ясно написано, кто брал Дылду. А начальник горотдела милиции обязан верить и протоколу, и своему сотруднику, а не объявленному во всесоюзный розыск беглому каторжнику.

– А если я Ярыгина приглашу на очную ставку? – ухмыльнулся Багиров, явно издеваясь над Цвяхом.

– А на хрена вам это надо? – спокойно ответил тот. – Отчетность портить?

Багиров думал недолго. Действительно, Цвяху это расследование никаких неприятностей не принесет, в протоколе и не сказано, что капитан «вырубил» преступника, а лишь оформил задержание. Ну, а лавры приехавшему из Москвы оперу он не собирался отдавать.

– Иди, Серега! – устало приказал полковник. – И научись придерживать себя.

– Так жизнь – не скачки, где жокеи договариваются, кто сегодня победит, а кто завтра, – усмехнулся у двери Цвях.

– Жизнь сложнее, согласен! – потягиваясь в кресле, не спеша проговорил Багиров. – Но с теми, кто себя не придерживает, поступают так же, как и с несговорчивым или нечистоплотным жокеем, – ломают кости! Запомни это!

Последние слова прозвучали как неприкрытая угроза.

Цвях так это и расценил и дал себе слово научиться сдерживаться.

«Ничего! Будет и на нашей улице праздник!» – успокоил он себя.

Неудача

Оперативник, оставленный Цвяхом у гостиницы следить за приезжими москвичами, отвлекся на неожиданно появившуюся красотку и прозевал подопечных…

Оболенцев с Ярыгиным после ночного гулянья проспали, поэтому решили ограничиться легким завтраком: по бутылке кефира, вареному яйцу с булочкой и по чашке черного двойного кофе.

– Экономный ты очень! – вздохнул Ярыгин, жалуясь как бы сам себе.

– Экономика должна быть экономной! – сухо отверг его намеки Оболенцев. – Я не хочу, чтобы ты растолстел. Что я Маше скажу?

– Это я что Маше скажу, когда она увидит половину мужа, отощавшего от скаредности друга? – заныл Ярыгин. – Думаешь, можно будет ее убедить, что я вес потерял не по кустам с бабами?

– Допивай скорее кофе, – заторопил Оболенцев, – и марш в санаторий.

В холле Ярыгин сразу же заметил «опекающего» за стеклянной дверью гостиницы.

– Нас пасут! – бросил Ярыгин Оболенцеву.

– Вижу, не слепой! – ответил тот. – Надо обрывать «хвост». Ваня, покажи класс!

– Айн момент! – засмеялся Ярыгин. Он уже заметил красивую девушку.

– Видишь красотку, которая собирается покинуть гостиницу? – спросил он у Оболенцева.

– Вижу! – кивнул тот головой. – Кадрить собираешься? Маше накапаю!

– Смотри, важняк…

Ярыгин подошел к девушке и ласково улыбнулся.

– Девушка, вас давно ожидает вон тот молодой парень! – И он указал на оперативника, оставленного капитаном Цвяхом.

– А кто это? – широко раскрыв глаза, удивилась девушка.

Для Ярыгина не составляло тайны ее пребывание в этой гостинице. Он прекрасно знал, чем занимаются подобные красотки, приезжающие на юг подзаработать.

– Это посыльный одного из представителей высшего света города! – важно заметил Ярыгин на полном серьезе. – Он хочет сделать вам очень лестное предложение.

– Да-а? – еще больше загорелись глаза у представительницы древнейшей профессии.

Она выпорхнула из гостиницы, как красивая пестрая бабочка, и полетела к оперативнику, ожидая нектара и амброзии.

– А вот и я! – прощебетала она, демонстрируя свою фигуру.

И пока ошеломленный оперативник увлеченно любовался экстерьером неизвестно откуда взявшейся красотки, Ярыгин с Оболенцевым, как говорится, «огородами, огородами и к Котовскому».

Легче всего затеряться от пристальных глаз на пляже. Когда все раздеты, то среди массы тел трудно найти человека. Поэтому Оболенцев и Ярыгин постарались побыстрее освободиться от одежды и пуститься в заплыв.

– До буйков и обратно! – предложил Оболенцев.

Ярыгин рукой указал на виднеющуюся в километре от берега землеройную плавучую платформу, так называемую дночерпалку.

– На дночерпалку не хочешь забраться? Позагораем там.

– С ума сошел? – протянул возмущенно Оболенцев. – До нее километр с гаком. Ты забыл, что мы сюда не отдыхать приехали. Насколько я помню, ты рвался познакомиться с врачихой из санатория XX партсъезда. Очень мне любопытно: устоит она перед тобой или нет…

– Что интересно, не скрою! Но не продается на сто процентов лишь тот, кого не покупают.

– Ты хочешь сказать, – обиделся Оболенцев, – что нас с тобой можно купить?

– Нельзя! Но стопроцентной гарантии дать не могу. Столько раз уже видел, как замечательные ребята ломаются… Большинство на девчонках горит, – теперь уже более иронично продолжал он. – Попадется какая-нибудь стерва-выжига, станет требовать: то ей, се ей. Ну и ломаются! А в этом деле, сам знаешь, коготок увяз – всей птичке пропасть.

– Ладно, кончай учить, философ! – Оболенцев прыгнул в воду и поплыл.

Ярыгин последовал за ним, стараясь побыстрей его догнать. До буйков они еще шли голова к голове, а обратно к берегу Оболенцев не сумел оказать другу достойного сопротивления. Когда он доплыл до берега, Ярыгин уже весело посвистывал:

– Фыоть-фьють! И ку-ку!.. И фора не помогла.

Оболенцев выбрался на берег и уселся рядом с Ярыгиным.

– Возраст начинает сказываться! – заявил он грустно. – Дыхалка стала подводить.

– Плохому танцору знаешь, что мешает? – засмеялся Ярыгин.

– Знаю! Отсутствие слуха.

– Так что учись, пока я жив! – заметил Ярыгин и, взяв вещи, пошел переодеваться.

Вернувшись к Оболенцеву одетым, он бросил к его ногам плавки в целлофановом пакете и заговорщически прошептал:

– Иду на штурм непоколебимой цитадели здравоохранения.

Махнув на прощание Оболенцеву рукой, он покинул друга.

Стараясь не попасть на глаза рыскающему по пляжу незадачливому оперативнику, оставленному капитаном Цвяхом, Ярыгин сел в автобус и через десять минут высадился уже неподалеку от санатория имени XX партсъезда.

Корпуса санатория были заботливо обнесены кованой чугунной оградой. К воротам вела дорога, выложенная гладкими бетонными плитами. Светлый мрамор, которым были облицованы несколько корпусов, ослепительно сверкал на солнце.

У проходной санатория Ярыгину пришлось задержаться. Пожилой вахтер подозрительно взглянул на него опытным взглядом и решительно преградил дорогу.

– Попрошу предъявить документ! – грозно произнес он, делая ударение в слове «документ» на «у».

Ярыгин передал вахтеру свое удостоверение и, пока тот дотошно изучал его, с удовольствием оглядел проходную.

Под огромным портретом Брежнева висел громадный лозунг: «Здоровье – народу!», а название санатория было написано на маленькой и неприметной табличке, так что сразу и не разглядишь.

Вахтер, беспомощно вздохнув, вероятно, сожалея, что нельзя тормознуть докучливого посетителя, вернул Ярыгину удостоверение и посторонился, пропуская его на территорию санатория.

Санаторий выглядел безлюдным, но очень ухоженным.

Ярыгин понимал, что те отдыхающие, которые могли купаться и загорать, сейчас вовсю пользовались своей привилегией на отдельный и такой же ухоженный пляж с индивидуальными грибком, шезлонгом и надувным матрацем.

Вдыхая запах роз, Ярыгин направился по кипарисовой аллее к возвышающемуся над остальными центральному корпусу. Его внушительная колоннада напоминала о далеком дворянском прошлом.

Войдя в здание центрального корпуса, он сразу нашел нужную ему дверь. На ней черным по белому было написано: «Администратор».