Читать книгу - "Желание дамы - закон - Марина Серова"

– А кто вам сказал, что я буду делиться информацией и разговаривать с частным детективом?

– Мы могли бы быть полезны друг другу.

– О чем это вы?

– Произошла ошибка. Кто-то подставил Ветрову. Фужеры, изъятые вами в качестве основной улики, никогда не принадлежали хозяевам коттеджа. Убийца умышленно принес их в дом.

– Обвинения очень серьезные! – В голосе Загуляйко послышался сарказм.

– Вы не того взяли.

– Улик более чем достаточно. – Загуляйко бросил трубку, не желая меня больше слушать.

– Вот и поговорили! – сказала я мобильнику. – Теперь придется ехать к патологоанатому, во всяком случае, там мне в информации не откажут.

В здании морга при Первой советской больнице, куда отвезли тело Ветрова, мне приходится бывать не часто. И хоть там дежурит мой давний знакомый патологоанатом Федор Матвеевич – добрейшей души человек, как-то непроизвольно я стараюсь обойти это место стороной, проехать по другой улице и свернуть на ближайшем светофоре.

Прошагав вдоль целого конгломерата зданий из серого кирпича, я уперлась в маленькое обшарпанное строение без окон и с единственной дверью – тяжелой и скрипучей. В полуосвещенном коридоре было холодно, безлюдно и тихо. Единственное, чего я в эту минуту желала, – как можно быстрее унести отсюда ноги, но... такая уж у меня работа!

Впереди находилась дверь с табличкой «Вход воспрещен», именно туда мне и было нужно.

За столом, в полудреме, сидел мужчина пенсионного возраста.

– Здравствуйте, Федор Матвеевич, – мягко проговорила я, протягивая патологоанатому руку.

Федор Матвеевич расплылся в улыбке и с удовольствием пожал мне ладонь.

– Татьяна, душа моя! Какими судьбами? Наверное, опять что-нибудь расследуешь?

Я кивнула.

– Понимаю, понимаю. Морг – не то место, куда люди приходят в гости. А я вот скучаю... эх! – вздохнул Матвеевич и покосился на пакет у меня в руках. Хоть и не частыми были мои визиты в его заведение, однако же помнил, старый плут, что без хорошего коньячка и плитки шоколада Таня Иванова к нему ни разу не обращалась.

– Не стану тебя мучить вопросами, сама говори, что нужно, – весело подмигнул мне Матвеевич, когда пакет перекочевал к нему в руки.

– Вам мужчину вчера привезли молодого, утопленника. Ветров его фамилия. Взглянуть на него хотела. Покажете?

– Отчего не показать, покажу. Утопленник у нас только один. – Федор Матвеевич отпер холодильную ячейку и выдвинул ящик с трупом, прикрытым пожелтевшей от частых стирок простынею. – Пожалуйста.

Патологоанатом отвернул простыню и отступил в сторону. Я наклонилась над телом Ветрова, всмотрелась в искаженное смертельной гримасой лицо Кирилла.

– От чего наступила смерть? – тихо спросила я Матвеевича.

– Отравление ядом тионороном.

Федор Матвеевич перевернул тело на бок:

– Видишь эти странные пятна в районе печени? Следы от воздействия препарата. По истечении суток его в организме уже не определить и причину смерти можно ошибочно принять за бытовое отравление.

– Значит, так оно и есть. В вино был подмешан яд.

– Не в вино, Танюша, тионорон попал в организм с пивом.

– С пивом? – удивилась я. Ни за что бы не додумалась, что из фужеров на длинной тонкой ножке можно пить пиво!

– На все сто – пиво, водка и яд.

Конечно, Матвеевич понимал, что не должен трепаться о результатах вскрытия с посторонними, но, похоже, махнул на все запреты рукой. Он знал, что я умею держать язык за зубами и друзей не предаю.

– Уже определили точное время смерти? – поинтересовалась я.

– Обижаешь, Татьяна! В половине второго ночи он сделал последний вздох.

– А вещи покойного где?

– Ох, Таня, Таня, под монастырь ты меня подведешь, – покачал головой Матвеевич, но все же вызвал по телефону санитара и велел принести мешок с вещами Ветрова.

Я попросила у Матвеевича пару перчаток, не хотелось перебирать одежду голыми руками. Натянув перчатки, я разложила на свободном столике одежду Кирилла, обшарила карманы, прошлась по низу подкладки куртки и пиджака. Однако чужого паспорта не нашла. Хорошо поработала милиция или кто-то еще!

Тем временем Федор Матвеевич прикрыл покойника простыней и с лязгом захлопнул ящик. Я вздрогнула, и в этот момент к моему горлу подкатился горький тошнотворный комок. От специфического запаха, вида трупных пятен на печени, искаженного лица Кирилла мне вдруг стало дурно, утренняя порция конфет настойчиво запросилась наружу.

Я пулей выскочила на улицу, с отвращением стягивая на ходу перчатки. За ближайшим сугробом освободила желудок от «Рафаэлло» и, забравшись в «девятку», отъехала от морга. Все мысли мои теперь сфокусировались на душе, мыле и шампуне.