Читать книгу - "Мы из российской полиции - Алексей Макеев"

Теперь они чувствовали себя как на минном поле. Напрямую сказать своему подопечному о возникших подозрениях они никак не могли – Мохнатов не отходил от Алексея Юрьевича ни на минуту. Объявить об этом вслух тоже было не очень уместным. Во-первых, кроме интуитивных догадок, у них ничего не было. Во-вторых, кроме заурядного, глупого и бессмысленного скандала, из этой затеи больше ничего не получилось бы. Оставалось лишь отслеживать ситуацию, чтобы при потенциально опасном развитии событий можно было вовремя сказать: «Стоп!»

Пройдя в фешенебельный ресторан, где швейцар, как перед хорошо знакомым клиентом, поднял перед Мохнатовым фуражку, они сели за столик в отдельном кабинете с окнами, выходящими на живописный бульвар. Обслуживавшая их столик круглолицая улыбчивая официантка с виднеющейся из-под фирменной шапочки длинной косой, уложенной на голове «а-ля Тимошенко», тоже явно была хорошо знакома с Григорием. Когда она удалилась за сделанным им заказом, Мохнатов пояснил, кивнув ей вслед:

– Кстати, тоже почти наша землячка. Она из Львова, зовут Хрыстей. Приехала сюда подработать, вышла замуж за здешнего и осталась тут навсегда.

– Стопудовая бандера… – неприязненно пробормотал Крячко, склонившись к уху Льва.

– Что вы говорите? – прервав на полуслове свое очередное повествование, улыбчиво поинтересовался Григорий.

– Я говорю, врожденная манера держаться, где бы человек ни оказался, все равно говорит о том, откуда он прибыл, – изобразив столь же дружелюбную улыбку, пояснил Стас. – Русского узнаешь везде и всюду, даже если он всю жизнь прожил среди тех же англичан.

– Да, да, вы совершенно правы! – закивал Мохнатов. – Я в Англии уже больше пятнадцати лет, а во мне все равно везде и всюду сразу узнают русского, – непринужденно рассмеялся он.

Подыгрывая его веселости, опера внутренне чувствовали – эта непринужденность явно с фальшивинкой. Что-то вынужденное и наигранное было в жизнерадостном облике Григория, что-то темное и мрачное маячило за этой ширмой показной веселости и радушия. К их досаде, чрезвычайно растроганный этой «неожиданной» встречей, Смирнов не замечал того, что видели Лев со Стасом.

Вскоре стол украсился уймой тарелок и блюд, целой «батареей» бутылок с самыми разными этикетками. Закончив сервировку, официантка изобразила что-то наподобие книксена, добавив с блистательной улыбкой:

– Щиро витаемо, шановни панове!

– Ну что, друзья, приступим? – откупорив одну из бутылок, подмигнул Мохнатов и наполнил бокалы.

Внутренне ожидая подвоха, приятели поднесли бокалы ко рту, и лишь убедившись в том, что сам организатор этого застолья полностью осушил свой, тоже выпили вино. Напиток оказался очень даже неплох. Не спеша приступая к какому-то мясному блюду с замысловатым названием, Гуров мысленно перебирал варианты того, каких подвохов следовало ожидать от этого подозрительного «хлебосола».

«Если он связан с МИ-5, то отрава в ход будет пущена едва ли… – размышлял он, прислушиваясь к разговору Григория и Алексея Юрьевича, ударившихся в воспоминания о покойном отце Мохнатова. – Тут скорее стоит ожидать снотворного. Но что это им может дать? Мы со Стасом для контрразведки никакого интереса не представляем. Впрочем, нас в отключке могут держать достаточно долго, пока из Алексея Юрьевича будут выкачивать информацию. А если Мохнатов связан с террористами? О-о-о… Это уже будет совсем другой, как говорится, коленкор. В общем, будем пить только то, что пьет он сам. А там будет видно…»

Это было последнее, о чем подумал Гуров. Он уже не видел, как один за другим повалились на стол и Стас, и Смирнов, мгновенно исчезнув из этого мира, провалившись в черное небытие, где ни пространства, ни времени, ни горести, ни радости. Ничего…

Они уже не видели, как через потайную дверь, скрытую занавеской, в ресторанный кабинет вошли несколько дюжих парней, часть из которых была европейцами, но большинство явно принадлежали к арабскому этнотипу. Дивясь грузности сопровождающих старика, неизвестные выволокли всех троих по какому-то коридору на задворки ресторана, где стоял фургончик мороженщика. Загрузив недвижимых людей в утробу металлической будки с нарисованными на ней веселыми пингвинами, лакомящимися шоколадным эскимо, неизвестные во главе с Мохнатовым помчались куда-то по улицам Лондона.