Читать книгу - "Искатель, 1996 №1 - Торн Смит"

— Не знаю. Единственное, чему научился я, — это лечиться алкоголем. Выпьешь немного — и сразу ничего не слышно. Вот как сейчас. Полный покой. Это лучшее, что есть в мире.

— А ведь интересно, наверное, подслушивать-то?

— Вы так думаете, но в действительности ничего хорошего, просто ужас какой-то.

— Значит, мозги у человека звучат не очень…

— О! — мистер Вули театрально закатил глаза.

— Послушайте, а что, если вы протрезвеете, мы пойдем ко мне домой и вы послушаете мою жену? А потом выложите мне?

— Что выложу?

— Все, что услышите.

— Ну… вам не понравится, — печально проговорил мистер Вули. — Поймите меня правильно, я не хочу сказать ничего плохого о вашей жене, но… но вам не понравится. — Мистер Вули попытался облокотиться на стойку, подражая манере бармена, но промахнулся и чуть не упал на большую медную плевательницу. Он рассмеялся. Ему было чертовски хорошо.

В «Мальборо» начали появляться другие посетители. Бетти Джексон с подругой, например, подруга была постарше. Бетти не сразу заметила, что у другого конца стойки сидит мистер Вули. Пришел также Джордж Уильямс, начальник полиции, а за ним с поддюжины бизнесменов и газетных репортеров — те только что вышли из здания суда через улицу, где вел процесс судья Джилеад. Потом явились похоронщик Диггс, Ушастик Рейлли, вкатился на своих коротких ножках Симпсон, управляющий конторой у мистера Вули… Когда Бетти увидела мистера Вули, ее маленький ротик сложился буквой О. Что это он здесь делает? Может быть, решил устроить налет на очередной «притон»? И вот он обнаружит ее, а она всего лишь хочет скрасить горечь от разлуки с ним… их разлучила постигшая его трагедия… но, возможно, разлучила не навсегда… Тут вошел доктор Мэнникс и даже сам судья Джилеад с огромной бородой. Скоро все поняли, что сегодня мистер Вули никого перевоспитывать не собирается, как и выжигать «гнойники порока». Напротив. Очень даже напротив.

Мистер Вули напился и продолжал пить дальше. Все, однако же, наперебой проявляли к нему почтение и уважение: в этом городке каждый от него так или иначе зависел.

Бармен теперь старался делать такой вид, будто он никогда и подумать не мог покуситься на нос такого видного и влиятельного человека^ Он сиял в лицо всем подряд. А с Вули вел себя так, как, например, мог бы вести себя рядовой в присутствии генералиссимуса.

— Я вижу, Джим вас знает, — проговорил — просто для поддержания разговора — Ушастик Рейлли, инспектор по уличным вопросам.

— Знает меня! — воскликнул мистер Вули. — Да уж, конечно, знает. Он меня за нос таскал.

Джим, бармен, побледнел. Что это на него нашло, если он посмел ухватить за нос самого…

— Ничего, — улыбнулся мистер Вули. — Кто шуток не понимает, тому нос отрывают! Ха-ха!

Все, кто его слышал, дружно засмеялись. У бармена сразу стало легче на душе.

Мистеру Вули стало совсем весело. Потянувшись через стойку, он крепко схватил бармена за его воспаленный нос. Подергал из стороны в сторону.

— Вот так.

Джим молча терпел, зажмурившись.

— Теперь ты меня возьми за нос, — предложил мистер Вули. — Потом выпьем в честь нашей дружбы.

— Я не хочу, — испугался Джим.

Тут вмешался начальник полиции Уильямс, сидевший над стаканом виски с содовой.

— Действуй, Джим, — бросил он, и это звучало как приказ.

Бармен взял мистера Вули за нос. Оба замерли в мучительной неподвижности — кто кого?

Все в «Мальборо» заинтересовались. Только Бетти успела уже уйти с подругой: она несколько раз пыталась привлечь внимание мистера Вули жестами, но он просто не видел ее на таком расстоянии.

— Что это? — спросил судья Джилеад, поглаживая свою бороду.

— Новая игра, — ответил ему Рейлли.

— Тест на выносливость, — предложил свою версию Сэнфорд Диггс.

— Старая, старая игра, — сфантазировал историк, ставший полицейским. — Вывезена из Египта.

— Ставлю доллар на Джима, — провозгласил вдруг один из зрителей.

— Принято, — подхватил Рейлли, который мог спорить на что угодно. Но сейчас он к тому же знал, что у Джима зреет фурункул. — Я ничего не хочу сказать плохого о моем старом друге Джиме, но мне кажется, что у Вули больше способностей к таким вещам.

Были сделаны и другие ставки. В «Мальборо» стало тихо, тишину нарушало только напряженное дыхание соревнующихся, их скрип зубовный — каждый изо всех сил стискивал нос противника. Зрители не вмешивались, смотрели внимательно и с серьезными лицами. Только Ушастик не мог совладать со своим лицом. Оно разбухло и стало пурпурным. В конце концов он уткнулся в стойку бара. Из его рта вырывались странные сдавленные звуки. Он не веселился так с тех пор, когда у его свояченицы — она пела в Гражданском центре перед большой аудиторией — вдруг свалились трусы: черные, тонкие, с кружавчиками.

Джим, бармен, весь покрылся потом. Он очень старался. И больше сделать уже ничего не мог. Ему казалось, что его несчастный воспаленный нос, попавший в безжалостные тиски мистера Вули, вот-вот покинет свое законное место, оторвется напрочь. Он знал, что нос у него некрасивый, но все же хотелось его сохранить. Поставленный перед выбором — честь или нос, — он решил в пользу последнего. И сдался. Состязание на этом закончилось.

Ушастик собрал свои выигрыши. Некоторую сумму потратил на бурбон. Никогда еще в «Мальборо» не было так весело. Все здесь были друзьями, независимо от расы, вероисповедания и имущественного положения, и хотя мистера Вули, победителя, осыпали поздравлениями единодушно, столь же единодушно было мнение, что и Джим проявил спортивный дух…

Ну вот, мистер Вули только что был центром всеобщего внимания, а теперь он в своей спальне, совершенно один! Прошла, казалось, всего одна секунда, а какая перемена.

Вряд ли он перенесся домой магическим образом, скорее доктор Мэнникс, увидев, как сильно действует назначенное им лекарство, решил проводить мистера Вули домой, а Ушастик, очень может быть, захотел ему помочь. По крайней мере, два этих лица, плавающие в чем-то вроде тумана, запечатлелись в сознании мистера Вули, хотя и очень слабо. Проснувшись в своей постели и не поняв по наручным часам, полночь сейчас или полдень какого-то черного, апокалиптического дня, мистер Вули вызвал звонком дворецкого. Когда Бентли появился, хозяин стал внимательно вглядываться в его лицо, пытаясь что-нибудь понять по выражению этого лица. Однако Бентли предъявил ему лицо человека, навсегда отказавшегося от каких-либо выражений. Он сообщил, что сейчас полночь. «Налакался, — явственно донеслась мысль дворецкого. Бедняга нажрался вдрызг».

Значит, она вернулась, эта проклятая способность!

— Бентли, — попросил мистер Вули, — принесите мне бутылку виски бурбонной разновидности, немного льда и сифон.

— Что? — вскричал Бентли.

— Вы меня слышали.

— В такое время ночи? Где же