Читать книгу - "Белые тени - Иван Дорба"

В это время к ним подошли Кучеров и Аркадий Попов с большой группой кадет.

Поняв, о чем идет речь, Кучеров, улыбаясь, заметил:

— Что касается художников, капитан, то они потеряют национальный колорит, так сказать, русский дух, да писателям, подобно вырванным из родной почвы дубам, зеленеть не так уж долго.

— Мне кажется, — сказал Алексей, — что мы слишком носимся со своей значимостью и не хотим здраво оценить, что мы здесь лишь осколки разбитого вдребезги...

— Значит, по-вашему, все это пустые разговоры? Тем не менее я следую законам арифметики и ставлю нули справа, если вы ничего не имеете против, — осклабясь, заметил Берендс.

— А если слева нет цифры?

— Тогда нет и царя в голове...

— Что ж, и в голове свергают царей, если в человеке живой дух, — вмешался Кучеров. — Все течет, все меняется, прекрасное порой становится уродливым, доброе — злым, желанное — противным, и все такое прочее.

— «И я сжег все, чему поклонялся, поклонился всему, что сжигал», — процитировал Берендс, насмешливо поглядывая на Кучерова и Хованского. Потом перевел взгляд на кадетов и фальшиво запел: — Можно много увлекаться, но всего лишь раз любить...

Все засмеялись.

— Любовь зла, полюбишь и козла! — бросил из толпы какой-то кадет, но на него тут же цыкнули.

— Мне кажется, — сказал вихрастый, ладно скроенный кадет, в котором Алексей сразу узнал Чегодова, — что формальная логика лишь арифметика, имеющая дело с простыми вещами и отношениями...

— Ну ладно, хватит, — остановил его Попов, — одна ведь болтовня! — И он, взглянув на Алексея, энергично разрубил ладонью воздух. — Кадетам следует знать, что исповедует наша белая эмиграция, а что партия, стоящая у кормила Советского государства. И критически подойти к этому, чтобы не впадать в заблуждения, подобно, извините, нашим отцам!

Алексей прямо глядел на Чегодова и ждал, узнает ли он его, но тот не то делал вид, что они незнакомы, не то действительно не узнал Хованского.

— Нам навязывают и заблуждения! — зло сверкнул глазами Чегодов. — А хочется думать своей головой.

— Аркашка прав, — вмешался в разговор прыщеватый рослый кадет по прозвищу Бага с неестественно высоким лбом, — чтобы не оставаться нам слепыми щенками, нужно создать кружок и потолковать на эти темы. Верно? Мы сами не знаем, чего хотим, а чего хотят большевики.

«Это, видимо, Бережной. Он в ячейке Чегодова, — подумал Алексей. — Но не прощупывают ли они меня? Буду пока молчать».

— Совершенно с вами согласен, — поднимая пшеничные брови, сказал Берендс. — Но я бы начал с теоретической астрономии. С мира миров, с природы. С человека, с мира в себе...

— И муха — мир в себе, если не заблуждаюсь, — перебил его Кучеров. — О чем вы? Вам хочется глядеть на нашу грешную землю в телескоп? Бог с ними, с астрономами, у них счет на световые годы...

Но Берендс промолчал и только улыбался.

— Прав Ницше, разграничивая мораль для рабов и господ, — вдруг вмешался в разговор низкорослый кадет, похожий на китайца.

— Значит, один пьет из родника, другой копыта моет! — ухмыльнулся Чегодов. — Ты ведь тоже, Гоша, «сильная личность»!

— Нельзя отрицать сильную личность и божественное предопределение, которое называют случаем, — сказал, выпячивая грудь, широкоплечий Колков. — Возьмем, к примеру, Савинкова...

— Эсеры, народники, пристегни к ним еще анархистов, батьку Махно, Григорьева. — Чегодов невольно посмотрел на Алексея и замолчал.

«Значит, он меня узнал!» — промелькнуло в голове Хованского.

В этот миг зазвучала, наполняя сердце щемящей грустью, томная мелодия танго. Все обернулись в сторону танцующих. Взоры невольно остановились на проплывавшей мимо Ирен, Почувствовав на себе общее внимание, она, казалось, излучала какие-то магнитные волны, завораживая всех этих молодых, полных жизни людей.

Окинув всех ласковым, манящим взглядом, она кивнула головой и улыбнулась Кучерову.

Кадеты дружно зааплодировали, но Кучеров, казалось, остался совершенно равнодушным.

В ответ на взгляд Чегодова Алексей незаметно кивнул ему головой и тотчас перевел взгляд на Аркадия Попова, который, рубя ладонью воздух, как шашкой, энергично говорил собравшимся вокруг кадетам:

— Попросим, братва, Петра Михайловича, Людвига Оскаровича и Алексея Алексеевича объяснить нам, почему так долго держатся в России большевики и в чем суть их учения!

— Я согласен, Аркадий, подбери группу, и начнем благословясь! — сказал Кучеров, поглядывая на Алексея.

Хованский неопределенно пожал плечами.

Замерли последние звуки танго. Офицеры и кадеты целовали руки дамам и расшаркивались перед барышнями. Объявили десятиминутный перерыв. Музыканты спустились со сцены. Взяв под руку своего лучшего корнетиста Ирошникова — Ирочку, как прозвали его товарищи за то, что краснел как девочка, — к ним направился есаул Скачков. Подошли полковник Павский и генерал Гатуа, опиравшийся на руку сына.

Берендс встретил их приветливо, словно только их и поджидал, и, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, спросил:

— Так как же мы решим, господа кадеты, насчет наших собраний?

— Каких собраний? — заинтересовался Павский.

— Да вот Петр Михайлович согласился прочесть курс марксизма-ленинизма! Объективно...

— Верней — его критику, — парировал, улыбаясь, Кучеров.

«Опасный тип этот Берендс! — подумал Алексей. — Хитер!»

Павский открыл было рот, чтобы что-то сказать, но его опередил хриплый голос старого Гатуа:

— Петр Михайлович отличный критик...

— Разрешите сказать, — выступил решительно вперед Аркадий Попов. — Нам интересно знать, чему, в конце концов, учат большевики? Как получилось, что они победили? И что можем мы им противопоставить?

— Нам нужны политические подковы! Ницше учит... — начал было кадет, похожий на китайца.

— ...подкованный мул крепче упирается! — ухмыльнулся Колков.

— Хорошо, я переговорю с директором, — сказал Кучеров.

Берендс, глядя куда-то в сторону, неопределенно улыбался. Скачков вспыхнул, и глаза его злобно сверкнули. Павский тоже промолчал.

6

Алексей шел ночевать на электростанцию и не торопясь, хладнокровно обдумывал все, что сделано за эти последние три дня. Выявлены агенты «Внутренней линии» — Павский и Грация, ясен осведомитель полиции Мальцев. Свалился с сердца камень — Чегодов: он не выдаст! Чика Васо Хранич и его товарищи согласились установить, что будет делать Грация в Требинье. К их чести, не задав ни одного вопроса, они довольствовались объяснением Алексея, что против Кучерова готовится серьезная провокация. Интересно, где прячет Кучеров списки? Неужели в сейфе? А может быть, уже уничтожил их? Его надо предупредить, что за ними идет охота, что приезжает Врангель и его тайна уже не тайна!