Читать книгу - "Старые девы в опасности. Снести ему голову! - Найо Марш"

Баради вспомнил, что ждет звонка — Аллейн заговорил о телепатии. Баради заметил, что Трой наверняка не терпится услышать о состоянии мисс Трубоди — Аллейн осведомился, не облегчат ли они состояние больной, если изгонят тревогу из своих сердец. Баради упомянул об обеде — Аллейн пустился в рассуждения о позе лотоса. Баради заявил, что не может позволить себе далее злоупотреблять временем гостя — Аллейн изрек, что время в общепринятом значении не существует. Во время последней их стычки предложение доктора выяснить, не пришла ли за Аллейном машина, было отбито при помощи розенкрейцеров и пылающей звезды гностиков.

Все закончилось тем, что Баради пожелал еще разок взглянуть на мисс Трубоди и доложить о ее состоянии мистеру Оберону. Он добавил, что некоторое время его не будет, и он просит Аллейна не чувствовать себя обязанным дожидаться его возвращения. В этот момент появился слуга-египтянин и позвал хозяина к телефону. Баради не преминул заметить, что машина Аллейна, несомненно, придет прежде, чем он вернется. Выразив сожаление о том, что уроки медитации мистера Оберона еще не закончились и прерывать их нельзя, доктор предложил Аллейну подождать машину в холле или библиотеке. Аллейн сказал, что предпочел бы не двигаться с места, дабы повнимательнее изучить де Сада. Толстые щеки доктора посерели. С налетом раздражения Баради согласился и вышел в сопровождении слуги.

Они повернули направо и пошли по коридору, ведущему в холл. Аллейн услышал, как звякнули колечки, на которых висела занавеска из лайковой кожи, отделявшая холл от коридора. Он уже сидел на корточках перед антикварным бюро.

В своем отделе Аллейн славился тем, что мог обыскать помещение с необыкновенной быстротой и столь же поразительной аккуратностью. Вряд ли он когда-либо действовал проворнее, чем сейчас. Баради оставил нижний ящик бюро открытым.

В ящике лежало с полдюжины книг, возможно, менее известных, чем сочинения де Сада, но зато еще более скандальных, и все они значились в списке запрещенной литературы Скотленд-Ярда. Аллейн перебрал их все по одной и сложил на место.

Следующий ящик был заперт на замок, который легко поддался отмычке, позаимствованной Аллейном в свое время у домушника-виртуоза. На этот раз добычей стали три папки с деловыми бумагами и две записные книжки. Записи в первой папке были сделаны странной вязью, которую Аллейн принял за арабское письмо, однако там попадались и собственные имена, написанные латинскими буквами. Цифры, обозначающие огромные суммы денег и проставленные в различных валютах — долларах, франках, фунтах и лирах, были педантично распределены по разным графам. Аллейн быстро листал страницы, фиксируя глазами их содержание и напряженно прислушиваясь к тишине в коридоре.

Между первой и второй папкой он обнаружил альбом форматом в четверть листа в фиолетовой кожаной обложке с замысловатым тиснением. От рисунка рябило в глазах, но Аллейн все-таки узнал пентаграмму, подсвечник, крылатых змей, быков и перевернутый крест. Всю эту мешанину венчал обоюдоострый меч с вздымавшимся над ним пламенем, очертаниями напоминавшим воздетую руку. Альбом был перехвачен застежкой и заперт на замочек, отпереть который не составило труда.

Под обложкой находился один-единственный листок пергамента, украшенный затейливым орнаментом и магическими символами. Аллейн принялся читать: