Читать книгу - "Роман века - Иоанна Хмелевская"

– Через девять дней кончается наша работа, – заметила я, почувствовав в нем сообщника. – Нам надо решить, что мы делаем до того времени, и что – потом?

– В каком смысле?

– Продолжаем притворяться Басенькой и… сейчас, как тебя зовут? А, Роман. И Романом. Так будто мы ничего не знаем или нет? А потом, признаемся в открытии или нет? Как ты думаешь?

– По-моему, нам надо быть последовательными. Наши личные наблюдения не имеют никакого значения. Нас наняли, заплатили, мы должны закончить работу. А потом надо поразмыслить.

Муж глубоко задумался. Он закурил и задрал ноги, пытаясь поместиться в кресле. Я бросила ему подушку с дивана, чтобы он прикрылся и не чихал потом по всему дому.

– Как чужой человек ты гораздо симпатичнее, чем жена, – со вздохом признался он.

– Ты тоже. Как муж. То есть, не как муж. Слушай, надо что-то решить!

– Мы ведь уже решили. Ты говоришь правильно и я с тобой согласен. Притворяемся до конца, тем более, что теперь будет легче. Во всяком случае, я смогу избежать нервного расстройства.

– Слушай! – вдруг вспомнила я. – А что ты вытворял в машине? У тебя болезнь, или эти штучки тоже входят в программу?

– Вот, черт, – озабоченно произнес муж и пригладил волосы на голове, что указывало на то, что этот жест был его собственным, а не наследием пана Романа. – Он специально говорил мне об этом, а я все время забывал. У него какая-то автомобилефобия, или что-то в этом роде, приходилось при каждом удобном случае валять дурака. Он на этом очень настаивал. Я ничего подобного никогда не испытывал и понятия не имею, как это должно выглядеть. Я старался, как мог.

– У тебя получалось совсем неплохо, – снисходительно признала я. – Ты вел себя точно как придурок, только не очень последовательно. Кстати, портняжный метр стоит в кухне, возле холодильника. Угольником можешь больше не пользоваться.

– Откуда ты знаешь? Слышала?..

– Понятно! Возвращаясь к нашему разговору…

– Но твой узор я действительно использую, – с внезапным оживлением остановил он меня. – По профессии я химик, но как и у Мачеяка, у меня есть приятель, который делает набивку. Временами я с ним работаю, буду брать с него процент с прибыли, тем более, что клей я тоже улучшил. Подожди, не перебивай, тебе тоже кое-что причитается. Это классная работа, вне рамок нашего спектакля.

У меня были некоторые сомнения.

– Не знаю, не будет ли это свинством. Ты как договаривался насчет работы?

– Никак. Мог бы вообще ничего не делать, но это бы показалось подозрительным, поэтому надо было делать хоть что-то. Все заказы передвигать на потом. Я и так уже сделал в два раза больше, чем мы договаривались, но это не имеет значения. Ты тоже не должна была ничего проектировать, тебе даже признаваться нельзя. Сколько ты хочешь за узор?

– Лучше бы я не хотела и ничего не делала. Исключительно паршивый узор.

– Дурочка. Посмотришь, сколько денег пойдет! Ты тоже получишь процент от прибыли. Согласна?

Я подумала, что у меня есть еще девять дней, избыток времени, а никто другой, кроме меня, этого не сделает… Я дала себя уговорить. Обычные житейские дела вытеснили амуры семьи Мачеяков из наших мыслей.

В ходе дальнейших переговоров и размышлений мы решили, что надо во веки веков держать язык за зубами и никому ничего не рассказывать. Совесть наша была чиста. Басенька своей цели достигла и компромат на мужа не добавил бы ей счастья, Мачеяк же о похождениях жены узнает и без нас. Поэтому лучше всего будет выполнить обязательства в рамках соглашения и больше ни во что не вмешиваться.

– Слава богу! – с облегчением вздохнул муж. – Я чувствовал себя совершенно по-дурацки, теперь намного легче. Кстати, между нами, чего ты добивалась с этой теткой? Как ее там, Розамунда?.. У нее действительно есть меха?

– Розмари. Ты что, какие меха?! Я придумала это на ходу, чтобы окончательно убедиться насчет тебя. Настоящий муж знал бы, что у него есть тетка.

– О, господи, ты меня просто оглушила! Он столько всего пропустил, что среди всего могла затеряться и тетка.

– А про этого рыжего дебила он тебе говорил?

– Про какого рыжего дебила?

– Того, что время от времени сидит у окна и смотрит мне на руки. Последнее время его не было. О нем ты что-нибудь знаешь?

– Впервые слышу. Ни про какого дебила ничего не знаю. Хотя, кажется, я видел здесь какого-то бродягу, но не обратил на него внимания. А что?

Внезапно я попыталась задуматься, чувствуя, что нечто ускользнуло от нашего внимания.

– Послушай, – забеспокоилась я. – Сюда сегодня кто-то влез, мы про это забыли, но факт остается фактом. Вокруг шатался дебил, может, он подсматривал? Может, он из тех, кто сначала знакомится с местностью, а потом обворовывает квартиры?

– Возможно. И что?

– Придется рассказать им про дебила.

– Про вора тоже расскажем, но каждый отдельно, – удивительно трезво заметил муж. – Мы не должны выдать им нашего взаимопонимания. И про этого чертова шефа, тоже.

– Кстати! А что с шефом?!

Муж вновь забеспокоился.

– Понятия не имею. Ты про это ничего не знаешь?

– Абсолютно ничего. И Мачеяк тебе ничего не говорил?

– Ни слова! А тот, что принес пакет, тоже ничего не говорил?

– Как раз тот и говорил. Очень настаивал, чтобы немедленно отнесли шефу.

– Я этого вообще не понимаю и ничего относить не буду! – занервничал муж. – Может, это и срочно, но я про это ничего не знаю. Черт его знает, кто такой этот шеф! Я не чудотворец и на ясновидение не подписывался! Если ему так уж хотелось, надо было сказать!

– Надо проверить двери внизу, – механически сказала я. – Преступник вышел туда.

– Какие двери? Там нет дверей!

До меня вдруг дошло, что в мастерскую действительно нет другого входа, только через дом и лестницу в подвал. Ворота гаража навсегда закрыты и заставлены шкафом. Мы здесь болтаем, а запертый взломщик, быть может, затаился где-то внизу…

Мы синхронно вскочили. Муж забежал на кухню, схватил портняжный метр, а мне в руки сунул железный подсвечник из прихожей. Вооружившись, мы направились к подвалу, не пытаясь скрываться и осторожничать.

Вора не было, сразу же стало ясно, как он вошел и вышел. Окно над моим столом было открыто, столом он воспользовался как ступенькой. Он должно быть был худым и ловким, потому что высота окна была не больше полуметра, а размещалось оно под самым потолком.

– Милиция бы сильно обрадовалась, – меланхолично заметила я, показывая на четкий след подошвы на белой бумаге. – Я думаю, на всякий случай, это надо сохранить.

– Милиции это будет до задницы, – убежденно ответил муж. – Другое дело, если бы нас убили, но он, кажется, даже ничего не украл. Что ты делаешь?