Читать книгу - "Японистка. Книга первая. Хищная Сакура - Полина Кацуро"

В конце апреля – начале мая в Японии много праздников: День новой зелени, День детей, День благодарности рабочим и другие – в итоге набирается целая неделя отдыха. Погода в это время стоит прекрасная, как в Москве в середине июня – солнечно, тепло, но ещё не жарко. Многие японцы в это время путешествуют, встречаются со старыми знакомыми. У Даны эта неделя тоже была насыщена событиями: «русский» обед в доме Тамуры-сан, поездка в очень красивый старинный храм в горах недалеко от их города и даже участие в посадке риса по предложению Каваками-сан. Как оказалось, в двадцать первом веке японцы высаживают рис вручную, причём делают это абсолютно сознательно, при этом утверждая, что эффективнее способа нет. Дану поразила скорость и точность движений бабушек в их восемьдесят-девяносто лет и то, как бойко они учили молодежь обращению с саженцами. Удивило и то, сколько людей собралось помогать. Родители показывали детям шести-семи лет, как растёт их любимый рис, который они едят почти каждый день. Многие пришли потому, что душой болеют за урожай этого года. Дана высадила одну полоску и была жутко горда, что надзирающая бабулька после пятого саженца перестала сажать заново, а просто шла неподалёку и что-то приговаривала себе под нос. После удачного посева устроители фестиваля предложили всем перекусить и принесли тёплые «о-нигири» – рисовые колобки треугольной формы с наполнителями из солёной сливы, тунца с майонезом или обжаренного лосося, завёрнутые в листы сухих водорослей «нори». Стало понятно, почему японцы говорят, что рис, выращенный в их стране, сладкий. Действительно, вкус был совсем не пресный, а если набраться терпения и пожевать немного дольше, открывалась целая палитра нежно-сладкого послевкусия.

Потом снова учёба, борьба с иероглифами и многочисленные вопросы профессору по истории буддизма. Надо сказать, сначала профессор явно нехотя общался с русской студенткой. Было видно, что ему не нравится, что её японский не позволяет ему просто рассказать необходимое, а надо изыскивать формы полегче. Но Дана старалась ничего не упустить на его лекциях, и профессор потихонечку смирился со своей тяжёлой долей.

Тренировки в клубе продолжались и проходили в мечтах о самостоятельном патрулировании на пляже в форме спасателя. Незаметно наступил июнь, любимый месяц. Ведь дома – это начало каникул и тёплой погоды, и в июне у Даны день рождения.

В Японии этот месяц оказался не таким приятным. В июне не было ни одного праздника, поэтому учиться пришлось по полной. А до каникул оставалось целых два месяца. И темнело, как всегда, около семи вечера. Но главная неприятность – в июне начинается сезон дождей. В школе Дане нравилось произносить фразу «муссонные дожди», представляя себя бредущей по лужам под тёплым дождичком. В действительности, сезон муссонных дождей обернулся жаркой погодой с ливнями почти каждый день и по несколько часов подряд. Воздух наполнился тягучей, жаркой влагой, и при выходе на улицу, даже после душа, через несколько минут всё тело становилось липким. Выстиранные вещи не сохли, и если вовремя не высушить их утюгом, приходилось перестирывать: появлялся неприятный запах. Волосы стали пышными, но противно влажными, прилипали к лицу и не реагировали ни на фен, ни на муссы. По-японски это время называется «сливовые дожди». Почему именно «сливовые»? Ведь слива цветёт намного раньше, а созревает намного позже.

Весь цветущий городок, всегда наполненный солнцем, стал серым и влажным. И горы, обычно столь живописные, выглядели угрюмо и однообразно. Спасал только океан, потому что только после тренировки в солёной воде тело немного подсыхало и так уставало, что забывало страдать от влажности. Но эта привилегия была не у всех, официально купальный сезон в июне ещё не открыт, поэтому в океане плавали только спасатели и серфингисты. Одним словом, сезон муссонных дождей – это «унылая пора» по-японски. Кстати, эти дожди очень важны для созревания риса.

Но были и радости. Например, чтобы пережить эту тёплую сырость, особенно приятно было войти в кафешку напротив общежития и окунуться в прохладный, высушенный кондиционером воздух, выпить холодного зелёного чаю, вкус которого усиливала жара. К тому же, ко дню рождения Даны её подруга из института Ольга прислала телеграмму. Не электронную открытку, не письмо, а именно телеграмму. Было очень забавно получить голубой листочек, на котором было напечатано: «Pozdravlyayu. Lyublyu. Skuchayu. Olya.». Сразу вспомнилось счастливое время в институте и весёлые вечеринки.

Но вскоре все мелкие Данины радости были перечёркнуты, и мысли о друзьях отошли далеко, в другое измерение.

В тот страшный день преподаватель по японскому уехал в Токио на семинар, и занятия перенесли. Накануне Дана допоздна делала вид, что занимается, а на самом деле хихикала с несколькими спасателями в кафе напротив общежития и легла спать в начале второго, проспала до десяти и даже после душа окончательно не проснулась. Собираясь на занятия, она включила телевизор на первом попавшемся канале и вдруг замерла: показывали её университет, где повсюду сновали репортёры и полицейские. Девушка на экране взволнованно рассказывала о происшествии. Дана не в совершенстве владела японским, но чтобы понять, что говорила журналистка, этого не требовалось: «Сегодня утром, около пяти часов, в одной из аудиторий университета была убита студентка второго курса Номура Аска. Предположительно, убийца перерезал ей горло кухонным ножом, который был найден рядом с телом. По словам очевидцев, предполагаемый преступник – студент того же курса Кояма Масахиро – спешно скрылся с места преступления на велосипеде. Позже утром его нашли на краю города повешенным на дереве на ремне. Следов борьбы не обнаружено. И хотя, по мнению полиции, убийца очевиден, что произошло между двумя студентами в той аудитории в столь ранний час, так и остаётся загадкой».

«Аску убили! – ужаснулась Дана. – Мы же совсем недавно сидели в кафетерии и разговаривали. Она рисовала. Вот эта тетрадь с рисунками… Как это может быть, что Аски уже нет? И убил её Коямо Масахиро. Парень в клетчатых брюках. Такой неизменно жизнерадостный, улыбчивый, дружелюбный, всеобщий любимец. И он ведь тоже мёртв! В голове не укладывается! Невероятно. Какое несчастье! Что же случилось?»

Первым желанием было бежать в университет и увидеть своими глазами, что там творится, но сменилась картинка, и на экране стало видно, как репортёры ловят всех, кто попадётся в поле зрения, и пытаются выведать сведения для смакования события в следующих новостях. Всё как всегда. Пришлось подумать о незаметном проникновении в административный корпус. Один студент в ответ на вопрос репортёра сказал фразу, которая запомнилась особенно: «Как это вообще произошло, если у них не было никаких точек соприкосновения?» Действительно, «вода и пламень». Что же могло произойти в той аудитории?

Чтобы миновать репортёров, пришлось обойти почти весь университет и пройти в административное здание через спортивный зал. Занятия отменили, вокруг суетились чужие люди, слетевшиеся на добычу, всё фотографировали, постоянно разговаривали и что-то записывали.

На первом этаже Дана встретила Вику, та схватила её за руку и сказала:

– Пошли записываться.

– Куда?

– Каваками-сан ищет всех, кто хочет помочь в организации похорон.