Читать книгу - "Утраченный рай - Марина Серова"

— Да, Танюша, не исключено, что кто-то хочет добраться до ценностей. Кто-то из местных мог прознать, что приехал крупный столичный коллекционер, и решил его «подоить». А еще не исключено, что в доме у него есть сообщник — кто-нибудь из прислуги. И если произойдет инцидент, то вас всех будут трясти и перепроверять. Тогда твое дело — дрянь. Тебя раскроют и с треском вышибут из дома.

— Гарик, ты можешь мне чем-нибудь помочь?

— Танюша, для тебя я сделаю все, что в моих силах. Ты мне сегодня покажешь этот проход в сад со стороны леса. Я попрошу подежурить там своих ребят.

— Как ты это себе, интересно, представляешь?

— Танюша, золотко, мы в милиции все-таки тоже кое-что умеем. Конечно, где нам до такого гения, как ты…

— Папазян, да ты дерзишь!

— Кто дерзишь? Я дерзишь? Да я комплимент говорю! Но все-таки ты не беспокойся, у меня ребята опытные, глаза мозолить никому не станут. А ты мне продиктуй сейчас данные на всю прислугу. Я их пробью по нашей картотеке — выясню, нет ли кого с сомнительной репутацией.

— Черт побери, Гарик, я фамилий-то ничьих не знаю. Только имена. Да и то…

Я вспомнила про Тусю — никак не могла представить ее полное имя.

— А вот это упущение в вашей работе, детектив! Нехорошо!

— Я исправлюсь, — горячо пообещала я Папазяну. — Постараюсь при первой же возможности пробраться в кабинет хозяина и посмотреть контракты. Как только узнаю все данные, позвоню тебе и продиктую, договорились?

— Хорошо, Танюша. А пока знаешь что, дай-ка мне фамилию твоего шефа и на всякий случай, не обижайся, твоего заказчика. Лучше перестраховаться, чем влипнуть в историю, правильно?

Я согласилась, что он совершенно прав, и назвала ему Завадского и Алексеева.

— Но, Гарик, ты ведь понимаешь, моя профессиональная этика…

— Танюша, о чем речь. Все будет между нами.

— Гарик, миленький, я тебя просто обожаю! Я знала, что только к тебе можно обратиться с таким деликатным делом.

— А раз обожаешь, то, может быть, мы сегодня ночью вместе подежурим в той замечательной беседке? А? Могу я рассчитывать хоть на какую-то благодарность?

— Папазян, а ты, оказывается, корыстный тип!

— Я не корыстный тип, я влюбленный армянин! А ты, женщина, уже столько лет мне морочишь голову! Спроси, где моя армянская гордость?

— Ну-ну, не кипятись, орел ты мой. Ты же сам понимаешь, что если мы с тобой ночью «вместе подежурим в беседке», то не только никого не заметим, но и перебудим всю округу, — подольстилась я к Гарику.

— Да, вот это ты точно говоришь. — Папазян самодовольно улыбнулся. — Ладно, дежурить не станем. Но за тобой будет должок. Обещай, что, когда твое дело закончится и ты перестанешь носить эти ужасные тряпки и смоешь с головы дурацкую краску, Гарик проведет одну безумно страстную ночь в объятиях прекрасной блондинки! Целую ночь, при свечах, у тебя дома, Танюша!

— В объятиях прекрасной блондинки? При свечах? Как романтично! Ладно, обещаю.

— Клянешься?

— Торжественно клянусь! Чтобы мне век клиентов не видать!

Такой страшной клятве Гарик поверил.

Пора было возвращаться. Мы с Папазяном подъехали к Холодному ключу с другой стороны. Остановились возле лесочка. Поблизости никого видно не было, и мы прошлись по лощинке до жасминовой изгороди. Я показала Гарику, где находится лаз, ведущий к беседке. Он пообещал, что сегодня же установит наблюдение за этим местом. Потом мы побродили снаружи вокруг дальней части сада и убедились, что других путей в него нет — густой жасмин переходил в заросли лещины, через которые невозможно было продраться. Лаз был единственным доступным местом, к которому вела едва заметная тропинка. На прощание я напомнила Гарику, чтобы он сам мне не звонил, а если появятся новости, прислал бы SMS, тогда я при первой же возможности перезвоню ему. На случай, если его люди заметят, что кто-то направляется к лазу, мы тоже договорились. Они этого человека трогать не должны. Им надо немедленно отправить на мой номер сообщение «встречай гостей», а самим быть поблизости, пока я не дам отбой или не позову на подмогу.

На этом мы распрощались до связи. Чтобы не вызывать подозрений, я не воспользовалась лазом, а вернулась к воротам и прошла мимо охранника.

Ну что же, первая половина дня прошла удачно. На Гарика можно положиться. И мимо его ребят ни одна муха не пролетит незамеченной. Теперь у меня было две задачи — изучить подступы к «хранилищу» и попытаться проникнуть в кабинет Алексеева, чтобы посмотреть контракты. Оба дела достаточно рискованные, особенно проникновение в кабинет. Если хоть кто-то заметит, дела мои накроются медным тазом. Надо удачно выбрать время. По местному распорядку, Максим Леонидович с Виталием обедают внизу в половине второго. Обед же у прислуги после хозяйского — в половине третьего в нашей кухне и столовой одновременно, на втором этаже. Как раз в это время по телевизору показывают очередной всеми любимый сериал, поэтому трапеза прислуги растянется почти на час. Если мне повезет и хозяин с секретарем сразу после своего обеда займутся картинами, у меня появится промежуток времени, примерно с полчаса, когда все обитатели дома точно будут наверху. Если мне под благовидным предлогом удастся увильнуть от общего обеда, то в течение получаса весь первый этаж будет в моем распоряжении. За это время я все успею. Я взглянула на часы. Было уже начало второго. Сейчас Туся станет накрывать на стол. Удивительное дело — несмотря на куриные мозги, горничной она оказалась действительно первоклассной и замечательно справлялась со своими обязанностями. Делала все ловко, изящно, порхала по дому, как птичка, занималась уборкой, никого не стесняя и так легко, словно танцевала. Я бы, конечно, так не смогла. Против моих ожиданий, даже форма у нее была не слишком эпатажной. Словом, она стала настоящим украшением дома. Вот если бы она еще и никогда не раскрывала рот! Последний перл, который Туся выдала вчера днем в мое отсутствие, мне, задыхаясь от смеха, пересказал вечером Олег Петрович.

— Вы же заметили, наверное, Татьяночка, что Туся у нас неравнодушна к господину Алексееву. Так вот, к нам в столовую заскочил Виталий, а она ему вдруг заявляет: «Ах, ваш брат такой интересный мужчина, такой импотентный!» Виталий покраснел, побледнел, а потом отвечает: «Вы, Тусенька, наверное, хотели сказать „импозантный“». А она глазами хлопает: «Ну да, а я как сказала?» Так Виталий даже забыл, зачем шел, — рот рукой прикрыл и вылетел пулей, только с лестницы уже хохот придушенный донесся.

Да, Тусю, пожалуй, сложно заподозрить в злом умысле. Но кто знает, может, она просто хорошая актриса?

Я поднялась наверх, зашла на кухню к Олегу Петровичу и сообщила, что уже перекусила в городе, так что обедать не приду. Он, конечно, отругал меня, что травлюсь на бегу всякой гадостью, а от его диетического, деликатесного, первоклассного, лучше, чем в дорогом ресторане, обеда отказываюсь. «Гастрит себе наживете, голубушка, оно вам надо?» Милейший, словом, человек. Неужели его можно в чем-то заподозрить? Ну ладно, как говорится, вскрытие покажет. Так, отмазка от обеда есть. Теперь главное, чтобы братья вовремя занялись картинами.