Читать книгу - "Призрак Небесного Иерусалима - Дарья Дезомбре"

– Сейчас я покажу факты, – вступила Маша. – Смотрите. – Ее коротко остриженный ноготь уткнулся прямиком в квадратик Красной площади. – Вам не показалось странным это сгущение убийств вокруг одного из самых охраняемых в стране архитектурных памятников? Точнее, так: не убийств, а именно тел. Кто-то хотел оставить изуродованные трупы своих жертв именно на площади. Глядите, этот крестик – Лобное место перед Покровским собором – рука, найденная прошлой зимой. А вот Кутафья башня, где обнаружили пьяницу Николая Сорыгина. Здесь, под Кремлевской стеной, совсем недавно выловлено тело Ельника.

– И что? – упрямо спросил Андрей. – Про руку вообще ничего не известно. Тела-то так и не нашли.

– Вы допускаете, что ее хозяин – жив? – В голосе Иннокентия явно слышался сарказм. – Поймите же, Андрей, основой, центром градостроительной идеи Нового Иерусалима являлся Кремль, – продолжил он негромко. – А точнее: Красная площадь с храмом Покрова на Рву. Современники Ивана Грозного так и называли эту церковь: «Иерусалим». У Иоанна Богослова сказано, что в Небесном Иерусалиме нет храма, а «есть только Престол Его». Красная площадь и есть такой храм. Во время больших церковных праздников вся площадь заполнялась народом, а сам Покровский собор становился алтарем огромного храма под открытым небом.

– Андрей, – Маша посмотрела на него почти умоляюще, так ей хотелось, чтобы он поверил в ее версию. – Лобное место – аналог Голгофы в Иерусалиме; Кутафья башня – храма Гроба Господня, Москва-река, где выловили Ельника, – символ реки Жизни, или Иордана.

Андрей хмыкнул и ткнул на другой берег реки, где стояли три звездочки.

– Это трое убитых на Берсеневской набережной, – пояснила Маша.

– Район Замоскворечья, – вступил Иннокентий, – в семнадцатом веке здесь устроили 144 фонтана – прообраз 144 тысяч праведников из Откровения Иоанна Богослова. «И показа ми чисту реку воды животныя… И по обаполы реки Древо Животное, иже творит плодов двоенадесяте, на кайждо месяц воздая плод свой», – процитировал он, прикрыв глаза, а Андрей поморщился. – «По обаполы реки» – символ Древа Животна в виде террасных садов Кремля и Большого Государева сада, или Царицына луга, – разливался соловьем Иннокентий, сев на своего конька. – В иконописи он был представлен знаменитой иконой кисти Никиты Павловца…

Иннокентий вдруг резко замолчал и попытался незаметно помассировать ударенную под столом ногу. Маша же улыбнулась и продолжила как ни в чем не бывало:

– Помните нашумевшее убийство жены тюменского губернатора? Четвертованный женский торс?

– Помню. Ее нашли в парке в Коломенском.

– Именно, – кивнула Маша. – В реальном Иерусалиме, на восток от Гефсимании, на одной оси с Золотыми Воротами, находится часовня восьмигранной формы, построенная на месте Вознесения Господня.

Иннокентий кивнул и продолжил:

– А в Москве ось от Спасских – Золотых – ворот на Царицын луг («Гефсиманию») обращена не на восток, а на юг. Но если ее продолжить, то она окажется направленной на церковь Вознесения в Коломенском!

– Что построена также в виде восьмигранного шатрового храма. И хоть расстояния Москвы с Иерусалимом не совпадают, в свое время церковь Коломенского была прекрасно видна из Кремля.

Им принесли горячее – Андрей заказал что-то вроде макарон и мгновенно съел все, что было на тарелке. Иннокентий пытался пару раз завести светскую беседу, но ни Маша, ни активно двигающий челюстями капитан его реплик не поддержали. Когда принесли кофе, Андрей повернулся к Маше и спросил:

– Это все?

– Нет, – заторопилась Маша. – Еще есть архитектор. Погиб странно, но оставлен в своей квартире на улице Ленивке.

– Ну, и что это? Только давайте кратко.

– Рядом, – быстро заговорила Маша, – находится Пушкинский музей. При наложении карт двух городов на его месте оказываются Яффские ворота Иерусалима.

– Еще?

– Пока все. Но я уверена, что еще не все нашла! Есть еще странные убийства, их просто надо соотнести…

– Стажер Каравай, – усмехнулся Андрей. – Вы придумали версию и подбиваете под нее действительность. Вы же специалистка по маньякам? Неровно к ним дышите? Вот и видите их где ни попадя. Не реальность надо подтасовывать под теорию, а наоборот. Ваша теория должна исходить из реальности. Давайте я задам вам элементарный вопрос… Почему именно эти люди? Если это маньяк, то по какому принципу он выбирает своих жертв: жену губернатора, пьяницу, архитектора, профессионального киллера? Кроме того, как специалистке по маньякам вам следовало бы знать основы, а именно – у маньяков существует почерк, сигнатура, так называемый modus operandi. Ну, и где он тут у вас?

За столом установилось молчание.

– Казни, – нарушил его Иннокентий. – Их всех убивали, как казнили в Средневековье: четвертование губернаторши, сбрасывание под лед Ельника, пытка каплями пьяницы, вырванные языки…

– Сыро, – не удостоил его взглядом Андрей.

Капитан встал, забрал свою вечную джинсовую куртку со спинки стула, вынул пару купюр, небрежно бросил на стол.

– И последнее, стажер Каравай: если это серия, то и цифры не случайны. Так что, черт возьми, они означают? – Подождал пару секунд ответа, иронично глядя на парочку, кивнул: – Всего хорошего. – И вышел из ресторана.

У Андрея было отличное настроение: неплохо он их припечатал! В конце концов, не удавшийся эффектный выход все-таки случился, пусть чуть позже и уже не в кабинете у Анютина. Портили красивый уход пара-тройка обстоятельств: первое – в этой бредовой теории что-то было. Второе – широкий жест с купюрами будет стоить ему с Раневской недели воздержания.

И третье – Маша Каравай удивительно гармонично сочеталась с этим пижонистым красавчиком. И это почему-то было неприятно.