Читать книгу - "Охота на вампиров - Елена Топильская"

— А как вы себе представляете конструкцию преступления?

— Как? Пока только в общих чертах: Страшилище — пусть он для удобства проходит под этой кличкой, — пил человеческую кровь, нападая для этого на людей в разных районах города. Допустим, что он выпил кровь у неизвестного мужчины, кодовое имя Работяга, и у девушки. Некто, знающий об этом, выследил Страшилище и, считая, что вампира можно убить только ударом кола в сердце, поступил именно так. То есть можно предположить, что Некто был связан либо с Работягой, либо с девушкой и действовал из мести.

— А можно предположить, что Страшилище гонялся за тем, кого вы назвали Некто, — добавил шеф.

— Можно, — согласилась я, — но это усложняет задачу. Если Страшилище гонялся за человеком под кодовым именем Некто, значит, к нашему району привязку имеет Некто, а не Страшилище.

— И чем же это усложняет задачу?

— Ой, Владимир Иванович, тем, что если Некто выполнил свою задачу, он затаится, и мы его никогда не найдем, поскольку практически ничего о нем не знаем. И установление личности Страшилища будет усложнено, поскольку мы не знаем, в каком районе его искать. Если считать, что Некто охотился за Страшилищем, тогда хоть по нашему району можно пошарить, раз именно здесь Некто его настиг, к тому же Страшилище был без верхней одежды.

— А может, вампирам холодно не бывает? — абсолютно серьезно задал вопрос шеф.

— Может, — не стала я спорить. — Правда ведь, нужно все дела объединять, а то запутаемся?

— Правда, — шеф тоже не стал спорить, хотя по глазам было видно, его так и подмывает уточнить, почему это я считаю, что объединять дела надо именно в нашем районе. — А теперь скажите, только честно… Все-таки вы считаете, что это все люди, только пьющие кровь и убивающие способом, имеющим мистическое значение? Или верите в то, что встретились с настоящими вампирами?

— Я не знаю, что такое настоящие вампиры, — честно призналась я. — И не уверена, что смогу с ними тягаться. Лучше буду думать, что это люди.

— Все равно, — проворчал шеф, — изучите вопрос. Найдите информацию про вампиров, да что я вас учу? Сами знаете…

Кончилось тем, что шеф поехал с моим рапортом в городскую прокуратуру, добиваться возбуждения и соединения всех дел, а я пошла писать план расследования, разделенный пополам на две большие графы. Одна из них была озаглавлена — “Вампиры”, вторая — “Не вампиры”.

Написав план и, в качестве следующего шага, вытащив из сейфа дело, которое я обещала шефу сдать с обвинительным заключением, я поняла, что держать все это в себе не могу, и пошла мириться с Горчаковым.

Он тихо сидел за компьютером и раскладывал пасьянс.

— Достойно, — сказала я, заходя, — Шерлок Холмс играл на скрипке, а Алексей Горчаков раскладывает пасьянс.

Горчаков тут же рассказал леденящую душу историю про то, что он подшил два дела, перетащил из РУВД четыре коробки вешдоков, починил стул в канцелярии и теперь нуждается в интеллектуальном отдыхе. Причем было понятно, что если бы шеф был в конторе, он бы разъяснил коллеге Горчакову, в чем должен заключаться интеллектуальный отдых следователя. Но Лешка прекрасно знал, что шеф уехал в городскую, поэтому даже не заперся, откровенно бездельничая. Впрочем, в прошлом году, когда Лешке только поставили компьютер, самое интеллектуальное действие, на которое он был способен, — это раздеть догола красотку, занимающую весь экран монитора. Так что раскладывание пасьянса — это с его стороны прорыв в интеллектуальном смысле.

— Машка, ну расскажи про вампиров-то, — предложил Горчаков, крутанувшись в мою сторону на офисном стульчике, уже как-то треснувшем под его тяжестью.

Я присела к столу и рассказала Лешке все, что приключилось с нами за прошедшие сутки. Лешка был потрясен до глубины души. Вообще должна сказать, что делиться проблемами с Горчаковым — одно удовольствие; он так эмоционально реагирует, что становится приятно.

— Слушай, а ты сама-то веришь в вампиров? — спросил Горчаков с придыханием, как только я закончила свою историю.

Я усмехнулась; похоже, что это основной вопрос, который мне придется решить, прежде чем приступить к расследованию.

— Не знаю, Леша, — повторила я то же, что сказала прокурору. — В конце концов, то, что они делают, вполне укладывается в рамки Уголовного кодекса: убийство, причинение вреда здоровью. Вот и буду расследовать эти преступления доступными мне средствами. Играть в охотников на вампиров не собираюсь. Мне, кстати, шеф велел собрать информацию про вампиров. Не знаешь, где поискать?

— Сейчас поищем, — Горчаков прервал раскладывание пасьянса и стал подключаться к Интернету. — В Интернете можно найти, что угодно.

Осознание того факта, что он, Лешка, с легкостью оперирует компьютером, а я, дохлый ламер, как называет компьютерных чайников мой сын, в состоянии использовать сложный агрегат только в качестве пишущей машинки, наполняет Леху гордостью и в его собственных глазах ставит на неизмеримо более высокую ступень развития. Я его не разубеждаю, поскольку мужчинам это так нужно…

— Ну, почему не я третьего дня дежурил? — сокрушался он, дозваниваясь до провайдера. — Везет тебе, все время что-нибудь интересненькое…

Я его утешила тем, что меня две недели не будет, и я взяла на себя смелость пообещать шефу, что он меня подстрахует.

— Вот эти две недели можешь расследовать мои супер-интересные дела.

— Хоть шерсти, клок, — пробормотал Горчаков, шаря по Яндексу в поисках информации про вампиров. Я даже не стала возмущаться, зная, что Леша весьма неуклюже выражает свои мысли, и скорее всего, даже не думал обзывать меня паршивой овцой.

— Вот, смотри, — он вывел на экран длинный текст и стал читать мне вслух выдержки из него, — “вампиры — живые мертвецы (с клинической точки зрения), вынужденные пить кровь простых смертных, чтобы поддерживать собственное противоестественное существование”…

— Спасибо, — прервала я его, — это я и без Интернета знала. Что-нибудь посущественней, пожалуйста.

— Пожалуйста, — охотно согласился Горчаков, — “текущая вода или чеснок отпугивают вампиров не более, чем обычных людей; святые символы, такие, как крест, тоже ничего не значат, пока этот самый крест не возьмет в руки священник, истово верящий в силу распятия. Однако если любой деревянный, не обязательно осиновый, кол воткнуть кровососу в сердце, его можно обездвижить”. Это существеннее?

— В принципе, и это тоже я знала. Давай, удиви меня чем-нибудь.

— Вот, выдержка из энциклопедии “Мифы народов мира”: “Вампир — в низшей мифологии народов Европы мертвец, по ночам встающий из могилы и являющийся в облике летучей мыши, сосущий кровь у спящих людей, насылающий кошмары. Вампирами становились “нечистые” покойники — преступники, самоубийцы, умершие преждевременной смертью и погибшие от укусов вампиров”. Вот еще, смотри: “по ночам упырь встает из могилы и в облике налитого кровью мертвеца или зооморфного существа убивает людей и животных, реже высасывает кровь, после чего жертва погибает и сама может стать упырем; известны поверья о целых селениях упырей”. А вот еще, Машка, солидный трактат “Вампиры и оборотни среди нас. Хроника исследования”. Начинается, знаешь, с чего? С прямого, неприкрытого утверждения, это они так пишут: “вампиры и вампиризм, вопреки навязываемым нам иудаистическим догмам, существуют, это факт, это объективная реальность как нашего, так и потусторонних миров”…