Читать книгу - "Собака из терракоты - Андреа Камиллери"

– Простите, вы дали специальные инструкции подчиненному, который был на посту?

– Разумеется. Он должен был бы, в следующем порядке, задержать мотоциклиста, установить его личность, изъять фотоаппарат, доставить в управление самого мотоциклиста…

– И почему же он этого не сделал?

– По одной простой причине: это был агент Катарелла, хорошо известный и вам, и мне.

– А-а, – сдержанно комментировал начальник полиции.

– И теперь как мы поступим?

– Срочно, сегодня же, приступим к изъятию оружия. Из Палермо мне приказали дать как можно большую огласку этому делу.

Монтальбано почувствовал, что подмышки у него взопрели.

– Еще одна пресс-конференция?

– Боюсь, что да, мне очень жаль.

Когда они выезжали к Крастичеддру – две машины и фургончик, Монтальбано подметил, что Галлуццо глядит на него жалостными глазами, как побитая собака. Он отозвал его в сторону:

– Что такое?

– Может, вы мне разрешите оповестить об этом деле шурина моего, журналиста?

– Нет, – ответил Монтальбано сгоряча, но мгновенно передумал, ему пришла в голову идея, с которой он себя поздравил.

– Слышь, только чтоб сделать тебе личное одолжение, пусть приезжает, давай звони.

Идея, которая пришла ему в голову была такая: ведь если б шурин Галлуццо вдруг оказался на месте происшествия и оповестил бы о находке широкую общественность, тогда пресс-конференция, может, накрылась бы медным тазом.

Шурину Галлуццо и его оператору с «Телевигаты» Монтальбано не только предоставил полную свободу действий, но и помог создать эксклюзивный репортаж, выступая как доморощенный режиссер; велел собрать гранатомет, который Фацио взял в руки и занял позицию для стрельбы; осветил пещеру, как днем, чтоб удалось заснять или сфотографировать каждую обойму, каждый патрон.

Через два часа тяжких трудов из пещеры вынесли все. Журналист с оператором помчались в Монтелузу, чтобы монтировать репортаж, Монтальбано по мобильнику позвонил начальнику полиции:

– Погрузили.

– Хорошо. Пришлите мне все сюда, в Монтелузу. Ах, да. Оставьте на посту человека. Скоро приедет Якомуцци с группой криминалистов. И поздравляю вас.

О том, чтоб окончательно похоронить идею пресс-конференции, позаботился Якомуцци. Совершенно ненамеренно, ясно, потому что пресс-конференции, интервью были его стихией. Вот и сейчас начальник отдела криминалистов, прежде чем отправиться в пещеру для сбора данных, удосужился уведомить штук двадцать журналистов, как из газет, так и с телевидения. Если материал, подготовленный шурином Галлуццо, попал всего лишь в областные новости, то гам и шум, который наделали репортажи, посвященные Якомуцци и его людям, получили резонанс в масштабе всей страны. Начальник полиции, как Монтальбано и предвидел, решил больше не устраивать пресс-конференцию, поскольку все уже было всем известно, и ограничился обстоятельным отчетом.

В трусах, с большой бутылкой пива в руке, Монтальбано из дому любовался по телевизору физиономией Якомуцци, всё крупным планом, который объяснял, как его люди пядь за пядью демонтируют деревянную обшивку пещеры в поисках самомалейшей улики, любого намека на отпечаток пальцев, на контур следа. Когда работа была кончена и пещера приобрела первозданный вид, оператор «Свободного канала» дал длинный панорамный ее обзор. И именно тогда комиссар увидел нечто, показавшееся ему подозрительным, так, впечатление и ничего больше. Но в любом случае стоило проверить. Позвонил в «Свободный канал», спросил, есть ли Николо Дзито, журналист и коммунист, его приятель.

– Нет проблем, я тебе его велю записать.

– Да у меня нет этого, ну этого, как он, к богу, называется-то.

– Тогда приходи смотреть его сюда.

– Можно завтра с утра часов в одиннадцать?

– Ладно. Меня не будет, но я распоряжусь.

Назавтра в девять часов утра Монтальбано отправился в Монтелузу в штаб-квартиру партии, в рядах которой еще недавно состоял кавалер Мизурака. Доска сбоку от входа в подъезд извещала, что надо подняться на шестой этаж. Однако она уклончиво умалчивала о том, что вскарабкаться туда можно было не иначе как на своих двоих, поскольку в доме лифта не имелось. Одолев по меньшей мере десять пролетов, малость запыхавшись, Монтальбано побарабанил один раз, потом второй в дверь, которая упорно оставалась закрытой. Спустился опять по лестнице, вышел из подъезда. Прямо тут же сбоку был магазин фруктов и овощей, немолодой мужчина обслуживал клиента. Комиссар подождал, пока зеленщик останется один.

– Вы знали кавалера Мизурака?

– А какое, простите, ваше собачье дело, кого я знаю и кого не знаю?

– Такое дело, что я из полиции.

– Ладно. А я Ленин.

– Шутите?

– И не думаю. Меня по правде зовут Ленин. Имя мне дал мой отец, и я им горжусь. Или вы, может, тоже один из этих, которые тут по соседству?

– Нет. И в любом случае я здесь исключительно по службе. Повторяю, вы знали кавалера Мизурака?

– Еще бы не знал. Только и делал целыми днями, что сновал туда-сюда, в этот самый подъезд и обратно, и мытарил мне душу своей развалюхой.

– Она вам что, мешала, его машина?

– Мешала!? Так если он ставил ее всякий раз прямо перед магазином, вот и в тот самый день, когда потом столкнулся с грузовиком и разбился, – то же самое.

– Он ее поставил прямо здесь?

– Так я ж вам говорю. На этом самом месте. Я его просил отъехать, но ему вожжа под хвост попала, стал вопеть не своим голосом, сказал, что нету у него времени тут со мной валандаться. Тогда уж и я разошелся как следует быть и сказал ему пару ласковых. В общем, короче говоря, еще немного и дошло бы до рукопашной. Слава богу, случился тут один парнишка, предложил покойнику переставить машину и взял ключи.

– И вы знаете, куда он ее поставил?

– Никак нет.

– Вы могли бы узнать этого парнишку? Вы его видали прежде?

– Иногда видел, что ходил в соседний подъезд. Не иначе как один из этой шайки.

– Партийного секретаря зовут Бирагин, верно?

– Кажется, так. Служит в Институте народных домов.[16]Он откуда-то из-под Венеции, в это время в конторе. Тут у них отпирают к шести вечера, сейчас еще рано.

– Доктор Бирагин? Это комиссар Монтальбано из Вигаты, простите, что я вас беспокою в служебное время.

– Ничего страшного, я вас слушаю.

– Я попрошу вас кое-что вспомнить. Последнее партийное собрание, в котором участвовал покойный кавалер Мизурака, какого оно было типа?