Читать книгу - "Агасфер. Старьевщик - Вячеслав Каликинский"

– Нет, вы мне можете вразумительно объяснить, Андрей Андреевич, отчего так происходит? Половина Санкт-Петербурга, не меньше – немцы по крови! – Человек с густыми щетинистыми усами и бритым подбородком неторопливо взболтал в широком бокале коньяк, прищурившись, поглядел сквозь янтарную жидкость на свет, сделал короткий глоток. – По моим сведениям, в Северной столице на сегодняшний день 93 тысячи немецких переселенцев, которые компактно проживают в 8 колониях – Шуваловской, Гражданке, Ново-Саратовской, Среднерогатской, Колпинской, Эдиопе, Стрельнинской и Кипени. Да, Константин Эдуардович^[12] уверяет нас, что среди этой без малого сотни тысяч немцев практически нет шпионов Большого Генерального штаба Пруссии. Допустим! Но скорее можно допустить и другoe: начнись, не дай Господь, война – и все эти этнические немцы механически превратятся в пятую колонну! Крайне серьезная сила! Или вы полагаете, Андрей Андреевич, что упомянутые девяносто с лишком тысяч немцев будут сражаться на русской стороне против собственных братьев по крови? Чушь!

Лопухин, товарищ прокурора Московского окружного суда, с вызовом поглядел на директора Департамента полиции Сергея Эрастовича Зволянского. Сам он слыл человеком крайне осторожных взглядов. Никто не отрицал, что на «четверги» Архипова Лопухин ходил неохотно, больше отмалчивался, а если и высказывался, то несколько туманно.

Однако в нынешний четверг, как успел шепнуть хозяину дома Зволянский, в Лопухина словно черт вселился! Агрессивен, категоричен… Вот и сейчас, криво усмехнувшись, он с вызовом закончил:

– Так что же, милостивые государи, гнать взашей всех немцев из России прикажете? А на каком, позвольте спросить, основании? Только из-за наличия у людей немецких корней?

Чуть сдвинув штору окна, возле которого витийствовал, Лопухин окликнул хозяина:

– Андрей Андреич, можно вас на минутку? Насколько я понимаю, это Терентьев из дома вышел, не правда ли? А вместе с ним, в статском, ваш новый помощник?

– Совершенно верно, Алексей Александрович.

– Ага! Как вы его изволили отрекомендовать – Агамемнон, что ли? И знаете, господа, насколько я вижу, у него тоже вполне немецкий тип лица!

– Во-первых, он мадьяр – во всяком случае, по документам, Алексей Александрович. Во-вторых – не Агамемнон, а Агасфер. Не путайте, батенька, библейскую историю с древнегреческой. – Архипов еле заметно подмигнул Зволянскому.

Тот немедленно подскочил к окну, глянул вслед садящимся в извозчичью пролетку мужчинам и тут же, словно забыв о них, загорячился, продолжая начатую с Лопухиным пикировку:

– При чем здесь национальные корни? Экономическая экспансия немецкого предпринимательства в России тотальна, и в первую очередь – в военно-промышленный сектор. Вы статистике верите, Алексей Александрович? Так вот, по утверждению наших отечественных статистиков, в России на сегодняшний день создано и успешно работают около 450 фирм с австро-германским капиталом. И обратите внимание: где они прилагают свое тщание? Не в сапожной либо кожевенной промышленности! Главная сфера их внимания – электротехническая, металлургическая, судостроительная и чисто военная промышленность. А знаете ли вы, милостивый государь, где сосредоточены усилия по «титанической помощи» немцев и австрияков русской экономике? Производство и продажа швейных машин «Зингер», страховое и справочное дело!

– Чем же сапожное дело отличается от швейного? – подбросил «уголька» в топку спора Архипов. – Кстати, «Зингер и К°», насколько мне известно, вообще американское акционерное общество.

– Действительно! – фыркнул Зволянский. – Но почему тогда главные учредители этой компании проживают не в Нью-Йорке, а в Гамбурге? Почему акции этой компании не котируются ни на одной международной бирже? Почему именно «Зингер» применил в России, насколько я слышал, беспроволочный телеграф для передачи секретных сведений? Не уверен, что правильно назвал это техническое новшество – но позвольте спросить: если это так, то на кой черт оно сдалось трудолюбивым русским домохозяйкам и их техническим «благодетелям»? Впрочем, это можно обсуждать бесконечно. Андрей Андреич, я, с вашего позволения, отъеду часика на полтора, хорошо? Пару слов вот только вам по секрету шепну – и отъеду…

Смягчив улыбкой возможную обиду прочих гостей на «секретничанье», директор Департамента взял Архипова под локоть и повел к выходу из библиотеки.

– Позвольте вам доложить, что у вас в доме, уважаемый Андрей Андреевич, с некоторых пор обитает соглядатай господина Люциуса!

– Чушь! – чуть не споткнулся от неожиданного известия Архипов. – Я своих людей десятилетиями знаю, каждому доверяю! Голову готов прозакладывать!

– Доверяете? – грустно усмехнулся Зволянский. – Что ж вы так неосторожно свою голову-то бедовую на кон ставите, а?

– Вы на что намекаете? – встопорщился Архипов. – Извольте объясниться, ваше превосходительство!

– Изволю, изволю! – проворчал Зволянский, с громким сопением доставая из внутреннего кармана сюртука объемистый портмоне. – Видит Бог, не хотел! Сам, думаю, выслежу подлеца и вам на блюдечке преподнесу… Но коли вы так на дыбки становитесь… Тогда уж давайте вместе искать!

Директор Департамента наконец выудил из кармана портмоне, а из него – сложенную в несколько раз бумажку, каковая оказалась обрывком ресторанного счета, на котором, помимо цен за заказанные блюда, имелась надпись химическим карандашом, сделанная по-немецки:

Respektvoll zu informieren, dass im Haus des Oberst A. heute ein neues Mensch erschien. Ascheinend – ehemaliger oder amtierender Offizier, der Kriippel – keine linke Hand. Magyar? Warte auf weitere Befehle N^[13].