Читать книгу - "Да не судимы будете - Надежда Черкасова"

Как часто мы позволяем творить нашу судьбу кому-то, отгораживаемся от жизни дурными мыслями. И невольно притягиваем плохое. А стоит лишь начать правильно мыслить, настраиваясь исключительно на хорошее — не упуская, конечно, и плохое из виду, однако и не делая на нем акцента, — как становится ясно, что возможности наши безграничны.

Лучше заранее не говорить жизни «нет», чтобы не привлекать в свою жизнь уныние по упущенным возможностям. Никто не сможет написать за нас историю нашей жизни, а потому не следует мешать себе становиться счастливыми. И еще: рыбу ловят, когда она открывает рот. Отсюда совет: не зевай, старайся вовремя замечать приближающуюся угрозу. Тогда и благоприятный случай не за горами.

Выходит, что в последнее время Вера только и делала, что зевала, потому и осталась на бобах? А чем она собралась заняться теперь — проверить себя на прочность, убедиться, что ее возможности и в самом деле безграничны?.. Или она просто боится сегодня вечером ехать к Никоновой, поэтому затеяла все эти философские рассуждения, пытаясь приободрить себя?

Но в этом нет ничего предосудительного. Да, она ужасно боится! И что — спрятать голову в песок, и все проблемы исчезнут сами собой? Скорее, наоборот, погребут ее под обломками разрушенных надежд.

Как ни странно, но решимости Вере придал Сергей, который никак не хотел оставлять ее в покое и снова явился, чтобы потрепать нервы. После его вчерашнего визита Зоя Васильевна не расставалась с валидолом — что не помешало ей втянуть Веру в чужие проблемы, — а дети и вовсе вздрагивали от любого звонка или стука в дверь.

Сергей надеялся полюбоваться на горюющую бывшую и очень удивился, увидев ее не утопающую в слезах, а довольно бодрую и, похоже, совсем не собирающуюся унывать.

— Неплохо выглядишь, — разглядывал он Веру, задрав брови выше некуда.

— Тебе это, конечно, в диковинку? Так ты не удивляйся. Я словно жить заново начала, когда нас развели. Ты уже обобрал меня до нитки, а потому бояться мне больше нечего. Я-то без тебя проживу, а вот тебе придется поискать другого энергетического донора, так как на меня больше не рассчитывай. Теперь ты из меня и слезинки не выдавишь.

— А ты никогда не задумывалась о том, почему я был так жесток с тобой? Потому что чувствовал: ты меня не особенно-то и любишь. Если бы ты добровольно отдавала мне свою любовь, то не пришлось бы ее у тебя забирать силой.

— И ты еще говоришь о какой-то любви! Да ты понятия о ней не имеешь, ведь не веришь в то, что тебя можно любить. И никак не поймешь: любят не за что-то, а вопреки. Потому ты и не поверил мне. Потому и пытаешься все время заслужить любовь сына, снохи, внуков, задаривая их подарками. Тебе даже в голову не приходит, что они могут любить тебя просто за то, что ты их отец, свекор, дед.

— Какие мы стали умные! — Сергей сжал кулаки, но, видя, что Вера и бровью не повела, передумал скандалить.

Теперь она уже не жена ему, а потому прежние методы воздействия могут не сработать. Придется искать новые.

— Да, кстати, о подарках. Помнишь, я тебе из Германии привез золотые серьги? Ты мне их верни. Я теперь гол как сокол, а мне нужно отблагодарить Алену. За то, что ты теперь нищая. Как она тебе за меня отплатила! Молодец, Аленушка!

— Как не помнить: единственный твой подарок за десять лет совместной жизни. И очень хорошо, что единственный, потому что больше нас с тобой ничто не связывает. Надеюсь, Алена оценит твое подношение… Хотя вряд ли: серьги-то совсем дешевенькие. У тебя, наверное, руки тряслись от жадности, когда ты их для меня покупал. Алена эту бижутерию носить не станет.

— А вот это уже не твоя забота. Неси серьги!

Вера сходила в спальню и забрала из почти пустой шкатулки странной формы серьги, которые так ни разу и не надела и от которых теперь с удовольствием избавлялась.

— Ты не приходи сюда больше, — попросила она, отдавая серьги.

— Я буду приходить в собственную квартиру столько, сколько захочу, и тогда, когда захочу. Имею полное право. А будешь противиться, пожалуюсь на тебя участковому… Да, кстати, завтра вечером я заселяюсь в квартиру, так что жди с вещами. И освободи для меня самую большую комнату, приберись там, чтоб чисто было, — напоследок заявил Сергей и вышел, пнув дверь.

Он не получил того, за чем приходил, а потому решил поселиться рядом с такими привычными и удобными для него жертвами.

Вера немедленно села за ноутбук и принялась искать хозяев, желающих сдать квартиры. Выбор оказался так велик, что она без труда нашла двушку по своему карману. Уже завтра они могут ее занять.

С неумолимой скоростью приближается вечер, и Вера изо всех сил пытается приободрить себя, чтобы наконец осуществить задуманное. Она подбирает для опасной поездки все черное — джинсы, водолазку с закрытой горловиной, шарф, чтобы прикрыть голову и, если понадобится, лицо, надевает кожаную куртку, так как после захода солнца становится довольно прохладно.

Новой волной накатывают сомнения: а стоит ли связываться с сильными мира сего, не слишком ли много она решила взвалить на себя сгоряча, под воздействием мстительных мыслей, захлестнувших с головой? Но лучше сейчас не думать о всевозможных «если», готовых в любой момент хлынуть на нее, чтобы утопить с трудом пробивающуюся сквозь страх смелость.

А чтобы понять, получится ли, нужно сделать хотя бы шаг в неизвестность. И она его делает.

По воскресеньям Алла спала особенно долго, если не собиралась к кому-то в гости или сама не ждала гостей. Проснувшись ближе к полудню, вспомнила, что в гостиной на диване спит Денис. Неужели еще не проснулся?

Нехотя поднялась и спустилась вниз. Дениса и след простыл, а на диване ее ждала записка: «Извини, что заснул и не оправдал надежд. Неделя выдалась ужасно тяжелой, видимо, перетрудился. Да ты и сама знаешь, как это бывает. Если не против, встретимся сегодня вечером? Не пожалеешь! Денис».

Какая пошлость! Даже записку нормальную не в состоянии написать. А чего она от него ожидала, от своего врага? Чтобы он слал ей поцелуи, объяснялся в любви? Обычная деловая записка, сообщающая о том, что если будет на то ее воля, то переспать они смогут вечером. И все же не мешало бы немного романтики добавить, ведь она не колода какая бесчувственная.